— Блин! — я совсем опечалился. — Лучше бы я мимо этого Захара Петровича прошел, как все остальные. Мало мне своих проблем, теперь еще и это.
— Ну, что сделал, то обратно не вернешь, — философски заметил подъездный. — А та ведьма… В дом к тебе, то есть сюда, в квартиру, она сунуться не должна. Знаешь, пословица о том, что дома и стены помогают, не на ровном месте появилась. Разве что жадность ее совсем обуяет, такое может быть. Но мы тогда что-то да придумаем. А вот в темноте по парку ты все-таки особо не шляйся, от греха. Там тебе защиты искать не у кого будет.
— Ясное дело, — чуть приободрился я. Это «мы» меня порадовало, равно как и новость о том, что мой дом и на самом деле моя крепость. — Буду избегать темных и безлюдных пространств.
— Тебе наставник нужен. — Вавила Силыч почесал бок. — Или совет бывалого ведьмака. Без этого никак тебе с силой не совладать. Вот только где их сыскать? Да и потом, даже если тебе свезет и ты его отыщешь, кто знает, чем дело кончится? Может — поможет, а может, и убьет. Человечья-то душа потемки, что уж про ведьмачью говорить.
— Кстати, вот вы говорите, что сила мне не подчиняется, — решил прояснить один момент я. — А это не совсем так. Ну, что я видеть стал то, что раньше было скрыто, это ладно. Это, скажем так, идет в базовой комплектации. Но Силуянова-то я нынче в больницу отправил!
И я в двух словах объяснил этой парочке, что сегодня на работе вышло.
— Злоба, — пискнул Родька. — Разозлился ты, хозяин, вот и получилось у тебя порчу навести на этого вашего… Как его?
— Силуянова, — подсказал я. — Порчу?
— Она и есть, — подтвердил подъездный. — А ты как думал? Сила пока не твоя, но она же в тебе живет. Ты подлинную злость ощутил, она это почуяла и сделала то, что ты сказал. Это, кстати, хорошо. Не то, что ты того мужика в больницу отправил, а то, что она отозвалась и подчинилась.
А вообще — круто. Брошенное вскользь слово — и нет проблемы. Ведь этот хмырь Силуянов, он бы меня сегодня разделал у Чиненковой, как японец рыбу. А так — и мне хорошо, и народ порадовался. Его же мне совсем не жалко. Поделом вору и мука.
— Вопрос. — Я положил локти на стол. — А вот когда я… Точнее, если я эту силу себе подчиню, то и похлеще смогу штуки проделывать?
— Ничего не понял, — посмотрел на Родьку подъездный. Тот только мохнатыми плечами передернул, как бы говоря, что он с ним солидарен.
— Вот вы сказали — кто из ведьмаков с мертвецами общается, кто за деньги свои услуги продает, — пояснил я. — По сути выходит, что ведьмак — это маг. Так?
— Ведьмак — это ведьмак. — Вавила Силыч посмотрел на меня так, как взрослые смотрят на детей. — Он не чародей. Нет у него способностей к тому, чтобы горы двигать или из навоза золото делать. Это ты, Александр, телевизора пересмотрел. Нет, когда-то были чародеи, на такое способные, мне дед рассказывал про старые времена, а он про них от своего деда знал. Вот они много чего умели, но то когда было? Еще при древних богах.
— Языческих? — уточнил я.
— Древних, — терпеливо повторил Вавила Силыч. — А после того, как древние боги сгинули, чародеев не стало. Кого перебили, кто просто сгинул в никуда.
— Не понимаю, — пожаловался я ему. — В чем разница между чародеем и ведьмаком? Я сказал: «Чтобы тебя стошнило». Силуянова стошнило. Это же магия!
— Еще раз говорю — это порча, — устало вздохнул подъездный. — Вот если бы ты сказал: «Чтоб ты окаменел», — и он бы окаменел, это была бы волшба. А заставить кого-то желудок опорожнить — тут особого умения не надо. Настоящие же чародеи — это другое. Они стихиями повелевали, живое мертвым делали и с богами спорили.
— Ну живое мертвым любой гопник с пистолетом сделать может, — резонно возразил ему я.
— А обратно? — ехидно парировал Вавила Силыч. — То-то и оно. А если живое сделать мертвым, да так, чтобы оно внутри по-прежнему живым оставалось? Убить человека, да душе его уйти к богам не дать? А если не одного человека они эдак? Э-э-э… Нет, хорошо, что чародеи перевелись.