— Конечно, госпожа, мне приятно исполнять ваши пожелания и…
— Служить игрушкой, — добавляет. Судорожно киваю несколько раз. Ну что ты хочешь услышать? Что я, скажу тебе, как меня тошнит от всех вас? Или что всякий раз, когда думаю, что хуже уже некуда, следующий хозяин оказывается во сто крат отвратительнее предыдущего? И что дико, безумно боюсь перед каждой продажей, потому что не знаю, к какому очередному психу попаду?
— Конечно, я ваша игрушка, ваша собственность, госпожа, делайте что хотите со мной, ведь для этого меня вам и подарили, пользуйтесь…
— А ничего, что ты — человек?
— Я раб, госпожа, какой же я человек. Ваш раб.
— Хорошо, раб, и когда ты намерен исполнить моё пожелание?
— Что угодно, госпожа…
— Да я вот уже минут десять как попросила тебя встать.
Медленно поднимаюсь, ожидая. Она по-прежнему сжимает в руках кнут, а ну как любит бить спереди?
Наконец-то горе моё поднялось, опасливо косясь на чёртов кнут. Я и забыла о нём, не то давно бы уже убрала с двери. В сейф, конечно, не влезет, много места занимает.
Ловлю себя на желании успокаивающе провести рукой по его вспотевшей груди. Надо же, раздеться, чтобы одежду не портить. Боже, неужели у кого-то и правда могут быть такие требования?!
Пока бедолагу инфаркт не хватил, осторожно сворачиваю кнут и кладу на верхнюю полку шкафа. Вдруг и правда пригодится, для конспирации. Рабовладелица недоделанная. На обратном пути наклоняюсь, поднимаю и бросаю ему рубашку. В глазах изумление, но поймал. Без вопросов начал надевать. Украдкой промокнул лоб. Да уж, взмокнешь тут.
— Сядь уже куда-нибудь, — произношу чуду, так и стоящему посреди комнаты. И что вот ему теперь сказать? Да и сама хороша, дура неосторожная, так увлеклась расшифровкой Леркиной информации и попытками передать свою, что прозевала, когда это любопытство ходячее из комнаты выбралось. Конечно, он не упустил бы случая подслушать, нужно же знать, к чему готовиться. Вот узнал, чёрт, чёрт!
С удовольствием оставила бы его дома, а к Лерке пошла бы сама. Но есть два «но». Во-первых, не могу всё-таки исключить, что его подослали, и что всё это игра, рассчитанная усыпить мою бдительность. Значит, нужно держать перед глазами, не давать возможности ни с кем пересечься. А во-вторых, статус. Необходимо поддерживать легенду, а здесь принято выхваляться своими рабами. Кто на поводках водит, разодевая в пух и прах, кто наоборот, раздетыми или в лохмотьях, на цепях и даже как-то видела бедолагу на четвереньках, все колени стёсаны. Как же мне тебя одеть? А что, в кожаных брюках и жилетке хорошо смотрелся бы, эротишшно, только вот боюсь, стошнит меня.
— Скоро подруга проездом будет, пойду на встречу, — поясняю, садясь в соседнее кресло. — Будешь меня сопровождать.
И как ему совместить необходимость быть рабом и слушаться, с необходимостью показать мне, что достоин свободы? Ладно, потом подумаю, а пока…
— Ведёшь себя с достоинством, ты меня понял? Слушаешься, но не лебезишь и в ноги не падаешь.
— Как прикажете, госпожа.
— Хорошо.
— Можно узнать?