– Вика в прошлом! – отрезала Милка. – Теперь Максим с Машей.

– А… теперь понятно. Сегодня я спросила у Вики, когда свадьба, а та ответила, что подумает по этому поводу, и серьезно. С утра ходит сама не своя. А оказалось, что шеф-то у нас на два любовных фронта трудился. Наверное, Вика про тебя, Маша, узнала, да? Правильно, что ты у этой мегеры классного парня отбила.

Разговорчивая Алинка умчалась. Я и Милка посмотрели друг на друга. Было ясно: статья все же возымела действие, Вика задумалась.

Я вздохнула, пожаловалась Милке:

– Теперь весь офис Вику невестой Максима считает.

– Упертая зараза, – согласилась подруга. – Что делать с ней, если честно, не знаю, Маш. План тети Поли сработал, но частично, будем ждать дальнейшего развития событий.

Мы вышли из кафе. Пришло время ехать в театр, где Милку ждали служебные дела. Вскоре мы уже были там. Вошли в прохладный уютный вестибюль. На входе стоял столик, за которым сидела пожилая билетерша с бейджиком, где было ее имя "Старостина Евдокия Семеновна".

– Чего вам, девушки? – спросила она. – Сегодня спектаклей нет. На завтра – пожалуйста! У нас на данный момент…

– Нет-нет, мы совсем за другим здесь, – сказала Милка. – Я – риелтор, по поводу аренды части вашего театра пожаловала. Мне нужен Матвей Себастьянович.

– Значит, Матвеюшка решил часть театра в аренду сдать, – обрадовалась билетерша. – И это правильно! Еле концы с концами сводим. Полгода нормально денег не видели. И раньше народу немного ходило, а сейчас дачи начались, отпуска. А так, глядишь, получим цельную зарплату. Только, милые, нет еще Матвея на месте. Но минут через тридцать-сорок будет. Посидите, подождите, голубушки.

Мы приняли приглашение. Расположились в фойе недалеко от старушки. Милка просматривала свои бумаги, а я уставилась на стены, увешанные фотографиями актеров, игравших в разные времена. Так засмотрелась, что не заметила, как вошли новые посетители. Даже не вошли, а ворвались. Наглые, самоуверенные, рожи бандитские. Направились напрямую к Евдокии Семеновне. Один из них вытащил пистолет и направил на билетершу. Второй заорал:

– Ну что, бабуля? Хату продавать будем или как?

– С чего, милой? – прошептала та.

– С того, что внук твой Стас нам бабла кучу должен. В карты продул. Придется за долги квартиру нам подарить.

– Да он отродясь не играл. Шо ж я своего внука не знаю…

– Выходит, не знаешь. Давай, бабуль, не кипешуй, нотариуса зря что ли от дел отвлекли. Господин хороший, доставай свои бумаги, сейчас бабушка подпись красивую ставить будет.

Только тут я заметила солидного дядечку с папкой руках и догадалась – это и есть нотариус. Мы с Милкой не знали, что делать. Старушку жалко. Но мне было так страшно, что пот покатился крупными каплями. Даже зажмурилась, чтобы не видеть страшного пистолета. И вдруг услышала… смех. Открыла глаза, а челюсть сама упала от изумления. Евдокия Семеновна весело хохотала и приговаривала:

– Ух, молодцы! Кабы не знала, что свои, театральные, роль все оттачиваете, коньки бы от страха отбросила.

– А то! – рассмеялся тот, что с пистолетом, и повернулся к нам. – Девчонки, в штанишки не наделали? Извиняюсь, если напугали, сразу вас не заметили.

Парни прошли в глубь театра. Я обрела способность говорить: