– Трудится на благо Эдема, – сухо бросила подруга, и мне стало неловко.

– Мари, не расстраивайся, – мягко сказала я и ободряюще коснулась ее руки. – Уверена, что у вас все наладится, когда он закончит проект.

– Посмотрим, – небрежно отмахнулась она. – Ладно, не будем говорить о том, что навевает скуку. Лучше пойдем веселиться.

Я кивнула, решив не приставать с нежелательными расспросами, и мы направились к центральной лестнице. Мари шла впереди. Я же держалась чуть позади нее, тихонько нашептывая свою чудо-формулу. Подруга задумчиво на меня поглядывала, но от дела не отвлекала. И вскорости мы миновали фойе второго этажа и оказались в бальном зале, обставленном с разнузданной роскошью. Здесь было шумно и многолюдно.

В дальнем конце виднелась сцена, на которой господствовали музыканты. Белый рояль, скрипка, контрабас, ударные – хорошее сочетание. По обе стороны от постамента располагались небольшие лесенки с позолоченными перилами, которые вели на балкончики третьего яруса.

Судя по небольшому количеству гостей, находившихся там, он предназначался для избранных. Мой взгляд снова спустился вниз и метнулся к стенам, украшенным росписями – иллюстрациями древнегреческих мифов. Не эфириусных, но от этого не менее ярких.

У стен я заметила столики с закуской, миниатюрными фонтанами и живыми статуями – юношами и девушками с совершенными телами, покрытыми белой краской, которые подавали тарелки гостям. В жужжащей, словно пчелиный рой, толпе сновали с подносами официанты, но присутствующие не обращали на них никакого внимания.

А вот наше с Мари появление не осталось ни для кого незамеченным.

– Дамы, для меня счастье видеть вас здесь, – приветствовал нас господин Штольцберг, который отделился от небольшой компании, стоявшей неподалеку, и подошел к нам. На нем красовался белоснежный костюм, неестественное сияние которого наводило на мысли об эфириусе. – Карина, роскошно выглядите, – поцеловал он мне пальцы. – Мария, вы тоже прелестны.

С интересом отметила, что от этого комплимента подруга раскраснелась.

– Карина, как проходит ваше знакомство с Либрумом?

– Чудесно, – усмехнулась я. – Это место – бесконечный источник вдохновения. В нем столько уголков, куда хочется заглянуть!

Господин Штольцберг рассмеялся.

– Вижу, вы успели адаптироваться. Даже более чем. – Он многозначительно вскинул брови. – Но что-то мне подсказывает, что ваше присутствие на балу может наделать немало шуму… Я ошибаюсь? – вкрадчиво осведомился проводник, пристально посмотрев мне в глаза.

В голове тут же возник образ Венеры, выходящей из пены морской, и я чуть не расхохоталась, позабыв о концентрации. Мое платье мгновенно подернулось пеленой, и стало уже не до веселья. Что ж, господин Штольцберг был прав: появление на данном мероприятии одной дерзкой особы могло обернуться как феерическим триумфом, так и эпическим провалом. Но догадался ли он об этом или его слова не более чем очередной комплимент?

– Кто знает, – уклончиво ответила я, чудом вернув контроль над фантазией, и господин Штольцберг усмехнулся.

– Дамы, позвольте угостить вас шампанским, – галантно предложил он. – Официант! – не дожидаясь нашего ответа, проводник вскинул вверх руку, подзывая юношу в черном костюме.

Официант тут же ринулся к нам. Пока господин Штольцберг забирал у него бокалы, я мысленно прикидывала, как бы ненавязчиво ввернуть в разговор фразы про море и луну, если беседа затянется. Шутки шутками, но моя пятая точка уже практически намекала, что надо бы, Карина, пускаться в декламацию. Однако вслух я сказала другое:

– Благодарю, – и, улыбнувшись, приняла бокал.

– Спасибо, – просияла Мари. – У вас изысканные манеры.