— Вам достается самая нудная работа и ни капли удовольствия.
— Без этой работы никак не обойтись, — отозвалась я.
— А я предпочитаю оставлять удовольствия себе, а все самое скучное и нудное как-нибудь само собой утрясется.
— Похоже на верный путь к банкротству.
— Все рестораны рано или поздно банкротятся.
— И что же в этом хорошего?
— Все, — убежденно ответил Джонни и задумчиво добавил: — До самого конца все идет просто замечательно. А потом начинаешь заново. Возникает цикличность. Но на самом деле я хотел поговорить о другом, точнее, спросить. Помните, я рассказывал о своем ресторане? Не хотите побывать там? Я мог бы показать, какую еду готовлю. Когда-нибудь — сегодня, завтра, когда угодно.
— Не могу, — сказала я. — Не то сейчас время. В моей жизни.
— Да я же не настаиваю, — невозмутимо ответил он. — И не предлагаю конкретную дату. Торопить вас я не стану. Просто подумал, что вам как профессионалу было бы любопытно и полезно увидеть еду, которую мы готовим.
— Сейчас в моей жизни многовато путаницы, — призналась я. — Но я подумаю.
В четвертом часу я услышала, как в офис впустили посетителя. Слегка удивившись мужскому голосу, я обернулась и вздрогнула.
Это был Хьюго Ливингстоун. Человек, которого я видела всего один раз, в зале суда. Какого черта ему здесь надо? Я выругала себя за глупость: он же был мужем Милены. Что может быть естественнее, чем визит мужа в компанию, принадлежавшую его покойной жене? От страха, что меня узнают и потребуют объяснений, меня бросило в жар.
Склонившись над бумагами, я сделала вид, что старательно изучаю их. За время моей работы в офисе побывало немало посетителей, многие проходили мимо, не замечая меня. Может, и Хьюго не заметит, если я постараюсь не привлекать к себе внимания. Я прислушалась, пытаясь понять, зачем он пришел, но он говорил так неразборчиво, что я улавливала лишь отдельные слова. Зато речь Фрэнсис я слышала отчетливо. Она пожаловалась на хаос и путаницу в делах, и я замерла, уже догадываясь, что будет дальше.
— А это Гвен, — объявила она. — Наше бесценное сокровище. Она сама пришла и теперь разбирает бумаги. Гвен!
Похолодев от ужаса, я судорожно пыталась придумать хоть какой-нибудь предлог, который помешал бы мне обернуться. Рядом на столе лежал мой мобильник — отключенный, чтобы никто не мог дозвониться до меня. Я схватила его.
— Да, правильно, — сказала я в трубку. — А вы не могли бы уточнить?.. Да, в срочном порядке. Да.
Повернув голову на полградуса, я вскинула свободную руку жестом, напоминающим тот, который недавно видела у Фрэнсис. Я надеялась, что он означает «извините, я была бы рада познакомиться с вами, но у меня тут сверхважный разговор». Я решила для себя, что разговариваю с мастером, который делает ремонт у меня в спальне, и продолжала повторять в трубку «да» и «нет», чередуя их с неразборчивыми длинными фразами.
Продолжая ломать комедию, я прислушивалась к словам Фрэнсис. Больше всего я боялась, что она назовет меня подругой Милены и тогда Хьюго задержится, пожелав узнать, как мы с ней познакомились. Но Фрэнсис заговорила о каких-то незнакомых людях, а через несколько минут послышался скрип открывшейся и снова захлопнувшейся входной двери.
— Так мы обсудим цвета при встрече? — жизнерадостно и громко произнесла я. — Отлично. Пока.
— Все в порядке? — с сочувствием спросила Фрэнсис.