Дун Цин: Вы сами никогда не пытались завести об этом разговор?

Сюй Цзинлэй: Я ему рассказывала про своего друга, но сам он никогда не задает вопросов.

Дун Цин: Вы их познакомили?

Сюй Цзинлэй: Да, они встречались, конечно, ведь мы уже давно вместе. Но мне показалось, что оба чувствовали себя довольно неловко. Поэтому, как мне кажется, им не стоит слишком часто встречаться. Мой друг тоже не знает, что ему говорить, просто помогает моему папе что-нибудь делать – это так странно смотрится…

Дун Цин: Они оба стараются не вмешиваться в ваши дела, полностью уважают ваш выбор? Иногда ведь нужно и вмешаться – иначе дальше всё останется как есть. Их выбор, по сути, – отказ от вы бора?

Сюй Цзинлэй: Я думаю, мой папа уверен в том, что правильно меня воспитал, что я правильно поняла всё то, чему он меня учил, что я не буду поступать неправильно. Сейчас ведь, собственно, практически всё я сама решаю: сколько времени делом заниматься, сколько времени и как отдыхать – это уже мой собственный выбор. Единственное, что я не могу контролировать, – то, что вместе со мной становятся старше и мои родители. Как будто только сейчас поняла, что в этом мире, собственно, даже потерять любовь не так страшно – лишь бы этот человек был жив, а остальное не так уж и важно.

Вообще-то моя собственная жизнь особенно сильно переменилась после того, как умерла бабушка. Был период времени, когда мне казалось, что всё будущее, всё, что у меня впереди, совершенно лишено смысла.

Дун Цин: Этот период для вас был такой невыносимый, что вы просто ничего не видели, не могли ни о чем думать?

Сюй Цзинлэй: Я совершенно не могла смотреть фильмы про стариков, и если попадался такой фильм, то на душе становилось очень тяжело. Сейчас я понимаю, что я так пыталась уйти от реальности. И еще я знаю теперь, что в жизни действительно бывают очень трагичные моменты. В такие тяжелые времена боль тем сильнее, чем больше ты любишь человека, а ведь это неизбежно – всегда наступает день, когда кто-то уходит. Вот с этим мне очень трудно смириться. Обычно я во всех остальных вопросах очень сильная, решительная, а тут чувствую, что не могу, не понимаю…

Дун Цин: В будущем не собираетесь выбрать себе эту тему, снимать об этом кино?

Сюй Цзинлэй: Может быть, когда-нибудь я сниму об этом фильм, если смогу это понять и осознать, но точно не сейчас. Сейчас не смогу.

Дун Цин: Кому вы хотите посвятить то, что прочтете нам сегодня, – своим родным?

Сюй Цзинлэй: Да, я сегодня прочту рассказ «Бабушкина звезда» Ши Тешэна[43].

Дун Цин: Действительно, Ши Тешэн написал много глубоких, полных чувства, возвышенных произведений – «Осенняя ностальгия», «Бабушкина звезда», – о тех, кого уже нет рядом с нами, о ком он снова и снова вспоминает и чью жизнь понимает по-новому. В «Осенней ностальгии» он пишет о своей маме. Тогда из-за увечья, сделавшего его калекой, он был зол на весь мир, в отношениях со всеми вел себя просто невыносимо, в особенности по отношению к своей маме, а она боялась хоть словом задеть его. Потом вдруг однажды его мамы не стало. «Бабушкина звезда» тоже очень хорошее произведение – в нем есть мысль, которая произвела на меня особенно глубокое впечатление: если на земле умирает человек, то в небе становится одной звездой больше, чтобы светить живущим. Вы сейчас еще ощущаете свет, идущий к вам от вашей бабушки?

Сюй Цзинлэй: Да, я чувствую этот свет. Собственно, она для меня и сейчас жива, просто нашими обычными глазами ее нельзя увидеть, но я чувствую ее своим сердцем, она для меня живая.

Дун Цин: Вы в какие-нибудь моменты ощущаете ее присутствие особенно остро?

Сюй Цзинлэй: Я не могу этого сказать. Можно, я не буду отвечать на этот вопрос? (Пауза.) Иногда – во сне, иногда – когда я где-нибудь в спокойном месте, одна в комнате, так тоже бывает… Ведь это бабушка меня вырастила. Папа у меня довольно строгий, от этого с бабушкой я всегда чувствовала себя под защитой, в безопасности. Я думаю, мое детство закончилось в тот день, когда умерла бабушка.

Дун Цин: Это, конечно, очень печально, но так тепло и трогательно…

Сюй Цзинлэй: Да. Мне вообще-то иногда кажется, что душе нужно дать хотя бы немного тепла, чтобы она успокоилась, и давайте на этом сейчас остановимся. Давайте подумаем о душевном тепле.