– Мой дедушка вон за тем бугром сто лет тому грош потерял, – подь сыщи.

А сам смеется: век теперь проищет – ни за что не найти. Принялся за работу – а нечистый опять тут как тут.

– На, говорит, тебе твой грош.

И снова озорничать начал.

«Ах ты, ловкий какой, – подумал мужик – ну, я тебе за то удружу».

– Вот что, Чорт Чортович, – поди-ка ты за тридевять земель, в тридесятую республику и принеси мне тамошнего комиссара от штанов пуговицу.

А тот только хвостом мазнул – и опять под ногами болтается:

– Вот тебе твоя пуговица.

Рассердился мужик: «Какую бы ему задачу загадать». И надумал:

– Вот что, голубчик, – завелась у нас с плешкинским обществом тяжба – три года в город ездки, концов не найдем. Ступай поищи концы – найдешь, так спасибо скажем.

– Эка беда, – ответил нечистый – мотнул хвостом и в город.

Видит, город большой – семь улиц, на каждой улице семь домов, в каждом доме семь квартир в каждой квартире семь комнат, в каждой комнате семь столов, за каждым столом семь писцов – все разное начальство.

Опустил нечистый хвост и пошел от писца к писцу концы искать, так и до сих пор ищет – найти не может.

Выбрали в селе комитет взаимопомощи, а кого выбрали – на другой же день и забыли. Начали дознаваться – никто не помнит. Иван на Петра. Петр на Сидора:

– Не знаем! Хоть убей, из памяти вышло.

А без комитета взаимопомощи тоже жить нельзя – начальство требует, чтобы был комитет и чтобы работал! Поехали в вик.

– Не знаем, – говорят в вике. – Это не по нашей части!

– Так ведь протокол у вас в делах?

– То-то, что в делах, и даже за номером. А уж если бумага в делах и еще за номером – как ты до нее докопаешься? Не можем! Езжайте дальше, может быть, уик знает.

Ходоки в уик и в губисполком: там тоже не знают.