Колбасило меня долго. Я даже отослал свою команду — мол, развлекайтесь, у вас выходной, а сам пошёл гулять вокруг озера. Лучше бы я этого не делал. Продефилировав в раздумиях минут двадцать, я поднял глаза от земли и уперся взглядом в раззявленную пасть… бегемота!

— ТВОЮ МААААААТЬ!

Рекорд мира по бегу был мне обеспечен. Не знаю, гнался за мной бегемот, или нет, но даже если гнался, то не думаю что он бы меня догнал, выдавая свои тридцать миль в час, о которых вещала википедия. Пришёл я в себя на коне одного из бойцов охранной полусотни, около монастыря, причём, я понятия не имею, как я туда попал. Успокоив дыхание, я обнаружил, что я позорно обоссал штаны. Песец. В гнусном настроении, я организовал себе новую одежду и омовение, и уныло поплёлся на исповедь. И смотри же, с одной стороны, исповедоваться меня, по нашей вере, заставить никто не может, но если забить на исповедь и литургию… принца не поймут.

В церкви с Абуном мы были одни — простой народ посетил службу ранее, днём. Йесус-Моа подвёл меня к аналою и стал ждать. Я вздохнул и открыл рот, толкать кое-как продуманную речь но… я осекся. Мои терзания показались мне смешными. Чего я боюсь? Со мной сам Бог. он привёл меня сюда, дал мне тело принца и знание языка. Он дал мне мою команду. В конце концов он только что дал мне знак — смерть она вот, рядом ходит. Меня запросто может схавать бегемот или укусить малярийный комар. И в конце концов, я сам всегда любил говорить, что на лжи ничего хорошего не построить. Так неужели я покажу себя сейчас ханжой и трусом? Нет уж. То что я пиндос, не значит что я — говно.

— Грешен я, Йесус-Моа. — Выбор сделан. — Когда я говорил что потерял память, я сказал далеко не всю правду. — Абун посмотрел на меня с интересом. Подозревал ведь что-то. — Про жизнь Ягба-Циона, я действительно ничего не помню. Только то, что руки помнят — как пользоваться мисваком, как ездить на коне, говорить, вон, могу на амарике и оромском, читать умею, а остальное — пустота. Но вот память у меня всё же есть. Я помню другую жизнь, прожитую очень далеко отсюда, в землях северных русичей под другим именем.

— Что? Ягба, ты повредился рассудком? Что ты говоришь, какие русичи? — Нет, абун, крыша у меня не съехала, я был близок к этому, но нет. Я сосредоточился, и контролируя каждый звук сказал Абуну по русски

— На самом деле, мой родной язык звучит несколько по другому.

Йесус-Моа пошатнулся и опёрся о стену.

— Это действительно язык северных славян… — прошептал Абун.

— Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя,

Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.

И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго,

Иже от Отца рожденнаго прежде всех век;

Света от Света, Бога истинна от Бога истинна,

рожденна, несотворенна, единосущна Отцу,

Имже вся быша.

Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес

и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася.

Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна.

И воскресшаго в третий день по Писанием.