И не смог.

Я развернулся.

Лифт скрипел и дергался, раскачивая проволоку с трупом. Его ноги болтались и подпрыгивали. Из под потолка прорывались искры. Звук напрягающегося металла перешел в стон перегруженного механизма.

Но он не мог ни уехать, ни закрыться, ни даже просто стронуться с места.

Дем стоял перед ним, спокойно глядя в раззявленную прямоугольную пасть, в которой одиноким зубом плясал повешенный.

— Что? — вскричал труп. — Чего тебе нужно? Я выполнил свою часть уговора!

— А я не заключал с тобой никаких уговоров. Твой уговор был с ним, не со мной.

— Ты не можешь! Я не брал у тебя ничего!

— Верно, не брал. Но ты не прав: я — могу.

Дем поднял ладонь. Лифт замер и перестал дергаться, словно загнанное в угол животное, скованное страхом.

Певучим, и одновременно шипящим, низким, растягивающим слова, голосом, Дем произнес нечто.

Пол лифта разверзся.

Труп забился на проволоке, но та уже начала расплетаться, с легким звоном лопаясь в каждой жилке.

Спустя несколько секунд труп полетел вниз, в шахту, успев удариться головой о боковую стену лифта и оставив на ней пятно свежей, совсем не мертвой, крови.

Дем опустил ладонь.

В шипении закрывающейся двери я услышал облегчение. Под скрип шестерней и шкивов лифт отправился наверх, оставив открытым проем шахты.

— Кто это был, Дем? — спросил я. Хотя, хотел спросить совсем не это. Господи, я вообще не хотел ничего спрашивать. Но слова сорвались с языка сами собой.

— Хищник. Всего лишь один из хищников Библиотеки.

Он вытащил из кармана фонарь и посветил в шахту лифта, кивком головы приглашая меня подъехать поближе.

Я подкатил коляску к проему и заглянул вниз.