Книги

Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе

22
18
20
22
24
26
28
30

• Перенос: смещение образа из прошлого на психоаналитика

Так Фрейд столкнулся с влиянием переноса, который можно определить как драму, разыгрывающуюся во время лечения, где главная роль принадлежит значимой для пациента фигуре из прошлого, которая в настоящем времени проецируется на личность психоаналитика. В случае Доры на Фрейда была перенесена даже не одна фигура из прошлого, а несколько, т. е. не только образ г-на К…, но и образ более раннего соблазнителя, отца Доры, в свою очередь замененного на г-на К… Таким образом, в ходе этого анализа реальное событие из недавнего прошлого Доры возвратило ее в далекое детство, к событиям, случившимся задолго до инцидента, послужившего причиной обращения к Фрейду, т. е. в ранние фантазии о соблазнении отцом. Это воображаемое событие, связанное с эдипальной ситуацией, имело в детстве Доры бесконечно большее значение для формирования ее психики, чем реальное происшествие с г-ном К…

• Позднее дополнение: гомосексуальный перенос Доры

Публикуя этот случай в 1905 г., Фрейд приписывал сопротивление Доры ее любовной привязанности и ее сексуальным желаниям по отношению к мужчинам, представленным г-ном К…, ее отцом и самим Фрейдом. В то время Фрейд рассматривал только гетеросексуальный аспект переноса и полагал, что Дора может видеть в нем только мужчину, т. е. заместителя г-на К… и отца. «Вначале, – пишет Фрейд, – казалось ясным, что я заменял, в ее воображени, ее отца <…>» (p. 88). Но в примечании, добавленном в 1923 г., т. е. спустя более 20 лет после окончания лечения, Фрейд признает, что он недооценил силу гомосексуальной привязанности Доры к г-же К…: «Я упустил случай вовремя догадаться и сообщить больной, что ее гомосексуальная любовь (гинекофилия) к г-же К… <…> была ее самой сильной бессознательной психической тенденцией». Фрейд так заканчивает свое примечание: «До того как я признал важность гомосексуальных тенденций у невротиков, я часто терпел поражение в лечении или впадал в полное замешательство» (p. 90, note 1, добавлено в 1923 г.).

В заключение интересно отметить, что в 1905 г. при лечении Доры Фрейд представлял себя только в роли мужчины, заместителя г-на К… и отца пациентки. Но и когда в 1923 г. он выявил привязанность Доры к г-же К…, то все-таки не смог представить себя как женскую фигуру переноса, заместителя мадам К… или матери Доры. Кажется, Фрейд еще не воспринял в полном объеме тот факт, что аналитик, каким бы ни был его пол, может в переносе представлять как мужской, так и женский персонаж. Например, аналитик-мужчина может играть в переносе роль и мужчины, и женщины, и, наоборот, аналитик-женщина может по очереди представлять и мужчину, и женщину в разные моменты переноса. Этот объем отношений переноса и контрпереноса по-прежнему трудно понять молодому психоаналитику.

Эволюция понятий

Перенос в последующих работах Фрейда

Так же как понятие эдипова комплекса, понятие переноса складывалось в творчестве Фрейда поэтапно в течение нескольких десятилетий. Так, оно уже было представлено в 1895 г. в Исследовании истерии, но только после наблюдений за Дорой в 1905 г. перенос обретает в представлениях Фрейда свое настоящее значение. Позднее он дополнит свою точку зрения в нескольких небольших статьях, посвященных различным аспектам переноса. Я предлагаю проследить главные этапы в хронологическом порядке.

Случай Анны О… и предполагаемое бегство Брейера

Миф о возникновении переноса, без сомнения, зародился, когда Фрейд рассказывал спустя годы об условиях, при которых Брейер положил конец лечению Анны О… в 1881 г. Действительно, именно опираясь на рассказы Фрейда, все долгое время считали, что Брейер внезапно отказался лечить эту пациентку, потому что она влюбилась в него. Брейер, согласно Фрейду, будто бы обратился в бегство, столкнувшись с сексуальным характером переноса Анны О…: «Придя в ужас, как и любой врач на его месте, если он не психоаналитик, Брейер передал свою пациентку коллеге» (письмо Стефану Цвейгу от 2 июня 1932, 1987с [1908–1938]). Согласно последним историческим исследованиям, предполагаемое бегство Брейера, как о нем рассказывал Фрейд, соответствовало не столько реальным фактам, сколько воспоминаниям Фрейда, на которые повлияли конфликтные отношения, сложившиеся у него с бывшим коллегой из-за разницы во взглядах на роль сексуальности в этиологии истерии.

Когда в 1895 г. Фрейд впервые использовал в Исследовании истерии термин «перенос», он рассматривал его как одну из форм сопротивления среди прочих, не придавая ему того большого значения, которое он получит в дальнейшем. В то время для Фрейда речь шла о незначительном феномене, который затрудняет установление доверительных отношений, необходимых для успешного хода лечения. Например, он упоминает о недовольстве или чрезмерной привязанности, которые пациент может испытывать, сам того не ведая, по отношению к своему врачу. Он советует вытащить на белый свет бессознательные мотивы этих сопротивлений, чтобы пациент смог их преодолеть, так же, как он поступал с любым симптомом.

Перенос, открытый после бегства Доры

Понятие переноса появляется в полном смысле этого слова в описании случая Доры в 1905 г., когда Фрейд понимает, что пациентка прервала лечения из-за любовных и эротических чувств, которые бессознательно переносила на него. Именно тогда Фрейд определяет перенос как смещение на личность аналитика чувств, желаний, фантазий и даже целых сценариев, которые воспроизводят опыты, уже пережитые ранее, главным образом в детстве, со значимыми тогда лицами. В то же время, хотя Фрейд заметил a posteriori, что перенос сыграл решающую роль в разрыве с Дорой, он тогда еще не рассматривал его как настоящую движущую силу в динамике психоаналитического процесса. Вот какое определение он дает переносу в тот момент: «Что такое эти переносы? Это новые отпечатки или копии тех импульсов, влечений и фантазий, которые пробуждаются и осознаются при развертывании психоанализа, для них характерна замена ранее знакомой личности на личность врача. Иначе говоря, определенное количество предшествующих психических состояний возрождается, но не в качестве уже пережитого, а как относящееся к актуальным личным отношениям с психоаналитиком» (р. 87). Фрейд добавляет некоторые уточнения, касающиеся природы переноса, объявляя, что «невозможно избежать переноса» и что он «должен быть обнаружен без содействия пациента» (р. 87).

Обращаясь к Фрейду, он сказал: «Мой капитан!»

В «Заметках об случае обсессивного невроза (случай Человека с крысами)» Фрейд дает прекрасный пример трансферентного смещения и переноса стереотипического характера: обсессии его пациента, известного под именем Человек с крысами, начались в армии в тот день, когда он услышал, как один капитан со смаком рассказывает о китайской пытке, при которой крысы вгрызаются в задний проход жертвы. Выслушав рассказ своего пациента, Фрейд, начиная уже со второго сеанса, принялся подробно объяснять ему, что эти симптомы имеют сексуальное происхождение, и тогда он услышал, как Человек с крысами несколько раз обратился к нему: «Мой капитан!»

Проекции на психоаналитика образов из детства

В «Динамике переноса» (1912b), в первой статье, полностью посвященной переносу, Фрейд употребляет термин имаго – понятие, предложенное Юнгом для обозначения внутренних образов из прошлого, которые представляют собой объект смещения на личность аналитика. Фрейд также принимает во внимание роль трансферентных аффектов любви и ненависти. (Их описал Ференци в 1909 г., после того как заметил, что пациенты склонны бессознательно заставлять врача играть роль родителя, внушающего одновременно любовь и страх.) Следовательно, недостаточно говорить просто о переносе, уточняет Фрейд, психоаналитик должен также отдавать себе отчет в аффективных качествах, которыми неизбежно обладает перенос: поэтому начиная с этого момента, он выделяет позитивный перенос, в котором преобладают нежные чувства, и негативный перенос с преобладанием враждебных чувств. По мнению Фрейда, нежные чувства, связанные с положительным переносом, всегда имеют эротическую основу, отчасти осознанную, отчасти и бессознательную, так как в детстве первые отношения всегда устанавливаются с сексуальными объектами. Следовательно, перенос на аналитика всегда имеет две составляющие, позитивную и негативную, и, когда он сопровождается вытесненными враждебными или эротическими чувствами, перенос превращается в сопротивление. Этот двойственный характер аффектов побудил Фрейда к принятию понятия амбивалентности, введенного Брейером в 1911 г. Конечно, уточняет он, амбивалентность может носить нормальный характер, но, если она чрезмерна, особенно при психозе, она может привести к негативному переносу на аналитика, который может помешать успеху лечения.

Перенос и повторение

В статье «Воспоминание, повторение и проработка» (1914g) Фрейд идет еще дальше. Он подчеркивает важность повторения переноса и констатирует, что чем сильнее сопротивление, тем более пациент стремится повторить свою проблематику действием вместо того, чтобы воспоминать: «Например, пациент не говорит о том, что он проявлял дерзость и непокорство со своими родителями, но он так же ведет себя по отношению к своему аналитику. <…> Он больше не вспоминает о том, какой нестерпимый стыд охватывал его при некоторых сексуальных действиях, и не признается в том, как он боится этих воспоминаний, но он показывает, что стыдится того, что ему необходимо лечение, и требует держать его в тайне и т. д.» (p. 109). В этой статье Фрейду лучше, чем прежде, удалось показать разницу между переносами, с которыми мы встречаемся в повседневной жизни, особенно в любовных отношениях, и собственно переносом, который возникает при психоаналитическом лечении по отношению к личности аналитика: он называет этот последний тип переноса неврозом переноса и описывает его как искусственную болезнь, которая развивается в аналитической ситуации. Рамки психоанализа в том виде, который он рекомендовал, создают, по мнению Фрейда, условия безопасности, которые дают пациенту возможность отдаться свободному течению своих трансферентных фантазий; терапевтическая работа с ними дает возможность исцеления: «Именно использование переноса дает возможность избавиться от автоматического повторения и превратить его в воспоминание» (p. 113).

Любовь в переносе: форма упорного сопротивления