Не то чтобы я был против искусства, вовсе нет. Просто песен нормальных о той войне раз-два и обчелся.

Поэтому я тихонько поднялся, шагнул в темноту, раскатал на земле спальник, улегся на него, заложил руки за голову и принялся смотреть на звезды. Это происходило под аккомпанемент сурового и правдивого рассказа Гриши, разносящегося на многие километры.

Он повествовал о том, как однажды ночью угнал из танковой части «Т‑96». Странно, но я о такой модели никогда ничего не слышал. На этом бронеобъекте герой-одиночка и направился в аул к ваххабитам мстить за погибшего кореша. Он перебил там половину мужиков, а остальных повесил на танковой пушке за шеи и до утра катал по горным дорогам.

Я сплюнул и тихонько, но очень грязно выругался. Терпеть не могу, когда додики разного рода, ни к чему такому не причастные, начинают вслух рассуждать о моем собственном прошлом. Потому что я‑то на той войне как раз был. Заставить меня вспоминать о ней можно только под стволом. Пусть этим другие занимаются. Например, военные начальники: «И тут я приказал наступать». Плюс их адъютанты: «И тут я ненавязчиво намекнул старому дураку, что уже пора наступать».

Есть еще и тыловики со снабженцами. Те, правда, вслух ничего такого не произносят, но вид у них при этом как у кота возле бочки со сметаной.

Мы кормили там вшей, восстанавливали порядок, которого в тех местах сроду не было, и ничего хорошего обо всем этом сказать не можем. При всем желании. Если нам что и помнится, то грязь, холод, а еще глисты, прекрасно дополняющие помянутых вшей.

Я закрыл глаза и начал было с натугой засыпать. Но тут затрещали ветки, послышались шаги. В глаза ударил свет фонаря.

– Спишь, что ли? – Атлетичная Клара подошла и плюхнулась рядом.

– Заснешь тут.

– Точно, – согласилась она. – Шум стоит на всю округу. – Клара поставила на землю у изголовья бутылку. – Выпьем?

– Давай. – Я вздохнул.

– А может, после?..

– После чего?

– Идиот! – прошептала она и отставила бутылку подальше.

Потом Клара вдруг навалилась на меня мускулистым телом, взяла в стальной захват и принялась вытворять то, что в уголовном кодексе именуется развратными действиями. Все это она вытворяла с редким цинизмом и неподдельным энтузиазмом. Клара так жадно урчала и рычала, как будто это не я, а именно она провела кучу времени за колючкой, без любви, дружбы, вздохов на скамейке и прочей милой романтики.

Гриша ненадолго замолчал, а потом заорал со всей дури «Комбата».

Под это дело у нас и пошел процесс.

Глава 17

Восток – Запад

В аэропорту я занял место в конце хилой очереди у кассы, потом отошел в сторонку, достал телефон и принялся набирать номер, засевший в памяти. Тот самый, по которому незадолго до преступления с наказанием так мило пообщался с автоответчиком. Если ситуация повторится, то мой путь будет лежать на восток, поближе к океану. Там сейчас полно разного и мутного народа. Постараюсь среди него затеряться. А там посмотрим.