Два орка по команде Ореха срываются с мест и летят на нас с занесенными топорами. Они свежие с полным Здоровьем, а Урук и забияка изрядно потрепаны — силы далеко не равны. Но один гораздо ближе. Надо уравнять шансы. Прыгаю вперед и встречаю зеленокожего коротким ударом снизу — меч рассекает нападавшему кожаный нагрудник, вспарывает живот и выпускает кишки. Только и его топор находит меня: лезвие проходит вскользь по плечу, режет мышцы, задевает кость. Рука немеет. Пальцы выпускают рукоятку. Но вспыхнувшая боль тут же перерастает в жар. Бью слева кулаком в морду. Орк подбрасывает ноги выше головы и плашмя падает на землю. Пяткой вминаю нос: хруст, визг, бульканье — шкала опыта ощутимо поднимается.

Урук и забияка смыкают строй и встречают второго орка. Звон стали. Орех почему-то смеется. А я только начинаю входить в раж. Кулаки чешутся. Костяшки пальцев хрустят. Зубы скрипят. Пришло время поздороваться, толстяк. Активирую Инквизитора на Ореха. Под его ногами вспыхивает огонь. Враг в мгновение ока перемещается на десяток метров левее, но пламя уходит вместе с ним. Не вышло слинять. Зря потратил Способность. Инквизитор Признание будет жечь ноги до тех пор, пока у врага хватает Воли. А это значит…

Толстяк взвизгнул и огонь погас. И это все?! То есть Воля у тебя как у медузы — куда течение, туда и ты? Я что-то не понял, не это ли тот мудак, который бросался словами, мол, в петушатнике прибыло?! Я выбрал Признание именно из-за того, что все эти зэки будут стойко переносить боль и пламя выжжет из них все силы. А тут такой облом. Да этот Орех гнилой насквозь! Только мне от этого никак не лучше. Расчет был не верен. Урод оскалился. Теперь его очередь. Толстяк вынимает огромный зазубренный нож и прет будто танк. Разборки юнитов больше его не волнуют. Он идет сам.

Даю команду химере на атаку. Она прыгает, но жирдяй выставляет открытую ладонь, и моя зверюга падает разрубленная надвое. Я машинально уворачиваюсь — едва заметная сверкающая молния пролетает над самым ухом. Повезло. Сжимаю кулаки. Губы расползаются в ухмылке. Я все понял. Теперь я знаю, что надо делать. Срываюсь с места стрелой. Воспламеняюсь. Бью ошарашенного Ореха в морду: смачно, хлестко, до хруста в челюсти. Он проседает, ноги расходятся, шмякается на колени. Щека дымит, кожа идет волдырями. Но не сдается. Даже из такой позиции пытается достать меня ножом — перехватываю запястье и сжимаю. Плоть под пальцами вскипает, горит. Толстяк визжит свиньей и выпускает клинок.

— Хватит, хватит, — скулит он, — я же свой, я не хотел, братан, я…

Краем глаза замечаю, что к Уруку и забияке поспевает хромоногий тролль, и они-таки кончают последнего орка. А вот черта-помощника Ореха я нигде не видел. Видать, такой же пройдоха как и Сатана. Этот тоже до сих пор сидит за камнем.

— Я тебе не братан! — говорю утробным басом.

Изо рта вырываются языки пламени, валит дым. Эффектно! Даже сам боюсь своего голоса. Представляю, какой у меня сейчас вид: полыхающий демон с черной потресканной кожей, глаза горят раскаленным металлом, а на спине и плечах, словно толстые волоски, торчат огарки стрел.

— Не надо беспредела, — Орех придерживает распухшую челюсть уцелевшей рукой, второй даже не шевелит. — Мы, демоны, должны держаться вместе…

— Кажется, ты хотел меня подвесить над алтарем?

— Это была проверка. Это же Маха — черт, чушок поганый — хотел тебя в расход пустить, а я тут ни при делах, братан. Забудем прошлые терки. Ты, это, может, есть проблема какая? Я могу подсобить. Мы же соседи, должны помогать друг другу.

Я вдруг понял, что начал остывать в прямом и переносном смысле этого слова. А что будет, если вообще выйду из Огненной ярости? Чую, что мнение этого двуличного упыря резко изменится. Не доверяю я ему. А посему нельзя тянуть резину.

Не говоря ни слова, бью в жирную рожу для лучшего эффекта и активирую Удержание.

— Ссу… — Орех замирает на полуслове.

Но, кажется, продолжение я знаю. Ничего, урод, выскажешься еще.

— …ка! — выдыхает пленник.

Быстро, однако, он оклемался. Не поспешил ли я со Способностью?

— Ты ответишь за беспредел, черт! Я тебе…

— Заткнись, или познакомишься с моей пыточной.

Орех замер. Видимо, понял, что есть способ выкрутиться. И он был прав. Конечно, я мог и не тратиться на Удержание, а поговорить так, но сейчас мне спокойнее. Огненная ярость спала — вовремя.