— Поживешь у нас в норе, — говорит он. — За так. Без базара. Шейн тебя там не достанет. И полиция. Никто.
— Почему? Почему ты соглашаешься?
Винни глядит в пол, переминается с ноги на ногу.
— Ну, Мэг сказала. Про маленького. Тебе же надо куда-то сховаться, а у меня есть куда. Все просто.
Зуб даю — все не просто, но я же понимаю, что будет, если я тут останусь. Выбор невелик, прямо скажем. Придется рискнуть.
— Ладно, — говорю.
— Выпьешь чего-нибудь, Вин? — спрашивает Мэг. — Посиди, выпьем…
Винни глядит на часы и мотает головой.
— Давай-ка двинем, цыпа. Собрались — так уж пошли. О"кей?
— Ладно, — говорю.
В дверях Мэг еще раз обнимает меня.
— Ты осторожней, — говорит она и гладит меня по животу. В первый раз кто-то, кроме меня, погладил моего ребенка. От этого все сразу становится настоящим. Во мне кто-то растет, новый человек. До меня доходит, что это значит, доходит реальность происходящего, и у меня кружится голова.
— Э, тебе плохо? — спрашивает Винни: я замираю, и меня слегка покачивает.
— Нет, — отвечаю. И делаю глубокий вдох. — Нет, все нормально. Пошли.
Адам
Иногда мне кажется, будто я ее сочинил. Сару. Помню ее такой идеальной — глаза, лицо. Закрываю глаза и чувствую, как ее пальцы касаются моей щеки. Как сон — только по-настоящему. Я знаю, что по-настоящему, — я же все тогда записал, как только добрался до дому.
Это все есть в моей книжке — и ее число, и все остальное, что я про нее помню. Целую страницу заняла. Перечитываю записи каждый день, а толку? Ее так не вернешь.
С тех пор как она исчезла, прошло уже три с лишним недели. Почти месяц.
Хожу по городу, высматриваю ее. Она же где-то есть. Была бы у меня ее фотка — показывал бы всем, расспрашивал, да только фотки у меня нет. Все только в памяти.
Вообще-то я не люблю бывать где много народу. Обычно я держусь от людей подальше, смотрю под ноги, чтобы случайно в глаза не заглянуть, но теперь другая история. Заставляю себя лезть в самую толчею. Пробиваюсь сквозь толпу, а иногда стою и смотрю — проверяю все лица. И везде на меня тоже смотрят. Обычно полиция тут же меня засекает и велит не задерживаться. И все эти хождения-брожения, все старания не приближают меня к Саре. Зато чисел у меня теперь — завались.