Мне тоже снятся страшные сны. Все время одно и то же — маленькая фигурка уходит от меня в огонь. Не могу до нее дотянуться. Она не слышит, как я зову ее. Не оборачивается. И мне приходится стоять и смотреть, как пламя поглощает ее.

Сара вообще толком не спит, ей хватает хлопот с мальчишками и с Мией. Самое интересное, что с Мией как раз все очень мирно. Она не плачет. Поест, поспит, еще немного поест. По идее трехмесячный ребенок в таком месте — это просто катастрофа, хуже и представить себе нельзя, но с ней — одно удовольствие: она спокойная, довольная, даже веселая. Когда мне кажется, что я дошел до предела, когда я думаю, что больше не могу, я беру ее на руки и держу — и снова чувствую себя человеком.

Солдаты, которые заправляют всем в лагере, объявляют, что воду теперь тоже будут нормировать, и я понимаю — пора уходить.

— Куда нам податься? — спрашивает Сара.

— Не знаю. Куда-нибудь, где выращивают всякое съедобное. Куда-нибудь к реке, чтобы воды было сколько угодно. Куда-нибудь к лесу, чтобы было что жечь и чем греться.

Сара вздыхает:

— За город, значит. Там ничего нет, Адам. Мы будем голодать. Мы умрем.

— А это, типа, жизнь? В лагере холера. Об этом помалкивают, но я слышал, уже три человека умерли. Сара, пора забирать отсюда детей. Это плохое место.

Она мрачнеет и прижимает Мию к себе.

— Адам, что, у мальчиков плохие числа? Какие у них числа?

В животе у меня холодеет. Про числа мы не говорили. Я пытался отгородиться от них, ни на кого не смотреть, не думать про них, потому что стоит задуматься, и шарики за ролики заходят. И вот опять нахлынуло, будто плотину прорвало.

— Сара, да при чем тут числа?! — Сам не заметил, как сорвался на крик. — Числам нельзя верить! Они меняются! Плохие превращаются в хорошие! Хорошие в плохие!

Сара протягивает руку и гладит меня.

— Ладно, ладно, Адам. Все нормально. Успокойся. Мы уйдем отсюда. Уйдем.

Пытаюсь взять себя в руки, дышать как положено, перестать раскачиваться взад-вперед.

— Прости, Сара. Я не хотел взрываться. Просто… просто…

— Понимаю, понимаю, — утешает она меня. — Сегодня уже поздно уходить. Завтра утром.

Утром мы тихонько собираем убогие пожитки.

— Интересно, правильно ли мы поступаем? — спрашивает Сара перед тем, как выйти из лагеря. Под глазами у нее темные круги, щеки совсем ввалились. И все равно она красивая. Ничего не могу поделать — любуюсь ею, и, когда она смотрит мне в лицо и ждет ответа, ее число снова заполняет мои мысли, и мне ужасно хочется, чтобы все было взаправду. Ее число — это любовь, надежда и свет. Ее число заставляет меня верить в хеппи-энд.

Беру ее лицо в ладони и нежно целую.