Удовлетворенно хмыкнув, я снова обратился к Наталье:

– Вот видишь, все под контролем.

Послышался лязг двигающегося стула, привлекший наше внимание.

– Простите, – виновато улыбнулась вставшая из-за стола мать. – Я смотрю, что Саша занят. Не хотела вам мешать…

– Это вы меня простите, – тут же выпалила «Наташенька». – Вы, должно быть, хотите побыть с сыном, а я…

– Натусь! – поднявшись из-за стола, перебил я. – Прекрати, у нас и правда набралось немало срочных вопросов, – подойдя к маме, я прижал ее к себе. – Мам, я действительно рад тебя видеть. И ни в чем не виню. С радостью бы поболтал со всеми вами, но сейчас у меня скопилось много дел. Передавай привет остальным.

– Обязательно передам! – мама не выдержала и вновь зарыдала. – Они все виноваты перед тобой и знают об этом! Федор сразу рассказал, что Сенька управлял им и заставлял запугивать Розу. Что это Федор довел несчастную девочку… Он все рассказал! Плакал, кричал! А потом начал превращаться в чудовище!

Мама заплакала еще громче и задрожала всем телом.

– Пойдем, я провожу тебя в твою комнату, – тихо проговорил я.

Слезы продолжали литься еще некоторое время, даже после того как я посадил маму на кровать. Сквозь всхлипывания она рассказывала о том, что им пришлось пережить за последние дни.

– Не надо, не вспоминай, – просил я, пытаясь успокоить мать.

А она продолжала рыдать…

Дверь со скрипом отворилась, и я увидел Роберта. Мужчина внешне постарел лет на десять, если не на все пятнадцать, – седая щетина на осунувшемся лице, усталый взгляд. Он шел, прихрамывая, левая рука висела на перевязи.

– Приветствую, – Роберт чуть поклонился и протянул руку. Заметив мужчину, мама немного успокоилась и всхлипывала уже не так громко. Я ответил на рукопожатие. – Александр… – проговорил он и снова посмотрел на мою мать, – прости меня. Я был неправ и виноват перед тобой.

– Все мы имеем право на ошибки, – ответил я, подходя к двери. – Прошу вас, отдыхайте. Если что-нибудь потребуется, смело обращайтесь к Егору, Лене и другим нашим помощникам.

Роберт усмехнулся:

– Лучше к Максимычу.

– Можно и к нему, – я вернул ему улыбку и вышел в коридор.

На обратном пути в зал не мог выкинуть из головы мысль о том, что, похоже, у меня появился отчим. Нет, я ничего не имею против этого человека. И уже ничему особо не удивляюсь. Просто подумалось, что до вторжения подобная ситуация казалась бы мне дикостью. Она потеряла супруга, он – одну из дочерей и жену. Времени прошло всего ничего, а они уже вместе. В прошлом народ бы глядел на таких людей с нескрываемым осуждением. «Постель еще не остыла» и прочая ерунда. Сейчас же это единственный способ выжить. Человеку нужно то, ради чего хочется жить, и тот, кто сможет оказать поддержку. Люди – социальные существа. Им нельзя быть в одиночестве…

Странно, почему я рассуждаю о своей расе, словно сам к ней не отношусь?