Попробовала отвернуться, но он не позволил, прижав к стенке.
— И что же ты думаешь дальше делать? — пригвоздил пытливым взглядом. Все происходящее казалось для него, как игра в песочнице. В моем исполнении.
— Пойду завтра в аптеку!
Он покачал неодобрительно головой:
— Давай так, милая, ты больше не делаешь глупостей, по крайней мере без меня. Захочешь детей — мы об этом подумаем, но глотать таблетки — не вариант, поняла?
Я замерла, широко раскрыв глаза:
— Киран, ты в своем уме, каких детей? — возмутилась в голос. — Ты же…
— Что? — усмехнулся он. Сейчас разница в возрасте показалась мне весьма ощутимой — я чувствовала себя малолеткой!
— Ты так говоришь, будто мы с тобой можем быть вместе! — вскричала я.
— Я говорю, а ты — делаешь! — припечатал он серьезно.
Видя, как я обескураженно захлопнула рот, Киран серьезно потребовал:
— Ну так, залететь можем сегодня?
— Вроде нет, — недовольно дернулась, когда он прижал меня собственнически к себе. — Но я бы перестраховалась.
— Как скажешь, — и он потянул за мои намокшие волосы, запрокидывая голову и склоняясь к моим губам. — Но это — первый и последний раз.
— Секс с тобой? — не удержалась я.
— Чили, — оскалился довольно, — теперь секс у тебя будет только со мной.
28
Ничего не мог с собой поделать — хотел ее до черных точек перед глазами, и первый раз показался лишь аперитивом, разбудившим настоящий голод. Да еще какой! А она — такая маленькая, легкая, горячая и чувственная — смотрит на него исподлобья и трепещет мокрыми ресницами, сама не понимая, что творит с ним. Как ее вообще отпускали прежние любовники? Куда они смотрели? Разве такой можно позволить уйти? А с другой стороны, ему повезло, что она осталась одна и ни в кого не влюбилась за это время. Отдать бы — не отдал, но сложностей бы добавилось.
Только нужно было все же сначала накормить девочку, а потом обязательно продолжить.
Пока она онемела от его слов, он воспользовался ее податливостью, завернул в халат, вытерся сам и утащил ее обратно в кухню.