— Слышь, щекастый, — одёрнул его Томми — иди и ломись в дверь, пусть у тебя в башке будет дыра.

— Тебе надо, для вентиляции, — добавил Ноэл.

— Пошёл ты, — огрызнулся Коул, но Ноэл видел, что он держится за голову.

— Дерьмо, полное дерьмо, — причитал негромко Томми, и только у Ноэла было большое желание молча опереться на что-то спиной и закрыть глаза.

От криков, настолько надрывных, что нельзя было понять, кто именно их издаёт, его сердце содрогалось, но сделать он ничего не мог. Разве что согласиться получить пулю в голову. Тот, кто был снаружи, стрелял не на поражение, но долго ли ему было пересмотреть этот аспект своего поведения.

— Пожалуйста, выпустите нас, — Коул оставил истерию и принялся за дипломатию, отчего Ноэлу стало даже противно.

Хотелось плюнуть, но он не стал лишний раз двигать челюстью, чтобы не вызывать новые приступы боли. Он только морщился от отвращения и начинал испытывать небольшое уважение к тому, кто стоял за дверью, потому что тот не отвечал.

— Вы меня слышите? — продолжал Хомяк, но ему всё равно не отвечали.

— Заткнись уже, — громким шёпотом сказал Томми, — не видишь, ему по херу на твоё нытьё?

— Пошёл ты, — огрызнулся Коул.

— Сука, — истерично рассмеялся Томми, — при первой же возможности нафигачу тебе по тыкве.

— Ну так, вы меня слышите? — после недолгого молчания, продолжил Коул.

Каждое новое его слово бесило Ноэла всё больше, потому что мешало слушать, что происходит в районе ангаров и домика. Как ему казалось, крики доносились оттуда. Потом Хомяк внезапно затих, потому что где-то вдалеке послышались выстрелы.

— Что первое ты помнишь? — спросил Ноэл, обращаясь к Томми.

— Чувака с хвостом. Он вмазал мне два раза по роже, и поволок сюда. Сильный, сука. До сих пор болит везде, где он меня хватал. У него на руках были странные перчатки. И сапоги тяжёлые. Когда я сопротивлялся, он бросал меня на землю и давал пинка. Жопа в одном месте до сих пор болит. Синяк, наверное.

— А меня притащил он?

— По ходу. Я не видел. Он сюда не заходил. Просто открыл дверь и бросил тебя.

Ноэл ощупал голень. Именно за неё его держал человек, приволокший сюда. Он ощутил несколько мест, где было больно дотрагиваться. Не иначе синяки от необычайно сильной руки.

— А я даже ничего не понял, — сказал он, — вмазал мне в висок и потащил за ногу. Такое чувство, что полбашки опухло.

— Херово. У меня нос болит и на лбу шишка.