В итоге выход нашел Мол, предложив использовать индивидуальные артефакты с физической защитой от арбалетных болтов. Описание заклинания он вычитал во мемуарах известного в древности полководца, а уж академские маги при помощи Сети с легкостью восстановили то самое заклинание «Монолитный строй».
К внутренней части щита крепился деревянный — для минимизации веса — артефакт, который при активации создавал небольшой, метр на два, воздушный щит. Особенностью плетения была возможность объединения щитов. И чем больше артефактов использовалось, тем прочнее становился воздушный щит.
Таким образом у армии появлялся хоть какой-то шанс выжить при штурме шахт, при условии, конечно, что там кто-то выживет после совместного Огненного покрывала.
Именно Андрю настоял на том, чтобы войска стояли бы в оцепенении, дожидаясь, пока маги и специально подготовленные отряды диверсантов зачистят старые штольни, но старые пердуны, сидящие в Совете и отчаянно цепляющиеся за власть, его переиграли.
Глава налоговой пока не знал наверняка, но предполагал, что власть имущие представители дворянства сговорились за его спиной. Ничем другим нельзя было объяснить почти единогласное голосование за использование армии. К тому же армия выдвинулась в шахты практически сразу после его вызова в столицу.
Андрю, конечно, почувствовал неладное, но сбежать с Совета означало собственноручно вырыть себе политическую могилу. Поэтому и приходилось терпеливо наблюдать за тем, как ксуровы интриганы тянут время, испытывая его нервы. Наблюдать и надеяться, что все обойдется…
Совет проголосовал за немедленную зачистку шахт, наплевав на все планы и выкладки, согласно которым, оптимальным временем был признан следующий вечер. Ну а назначение на Совете Ков’Альдо в качестве главнокомандующего уже нисколечко не удивило Андрю.
«Сволочи, — думал альбинос, глядя на то, как элита Цитадели всеми силами цепляется за свою власть, не желая понимать, чем это обернется впоследствии. — Твари. Предатели. Тянут одеяло на себя вместо того, чтобы сплотиться перед всемирной угрозой. Ублюдки. Что ж, вы показали свое истинное лицо, ударив в спину в самый неподходящий момент. Теперь мне будет легче избавиться от вас».
Глава налоговой службы внимательно всматривался в лицо каждого из Совета, словно стараясь запечатлить их лики навсегда. К сожалению, когда он наконец-то избавится от этих тупиц, им придется воздвигнуть какой-нибудь героический памятник. Ну ничего, уж он позаботиться, чтобы память о них стерлась навсегда!
Единственный кто воздержался, что в текущих условиях было равнозначно самой горячей поддержке, был Тинор дэ Вега. Но это было и неудивительно. Если Викто́р справится с испытанием, то вскоре на Пороге появится… Император.
И уж тогда Андрю не забудет поддержки клана дэ Вега.
«Сеть, дай сил продержаться до ввода Военного положения! — подумал налоговик, выныривая из своих мыслей и наблюдая за весело перешучивающимися студиозами. — Вот только какую цену придется за это заплатить…»
Андрю с горечью посмотрел на остатки войск, которые не подчинились прямому приказу командования, поставленного Советом и кивнул своему заму. Сейчас, когда досконально проработанный план был разрушен, оставалось одно — догонять втянувшуюся в шахты армию и постараться минимизировать потери.
Лес. Ги-Дон Годэска
— Да понял я, понял! — с едва скрываемым раздражением прошипел в стальной амулет Ги-Дон. — Но когда я выполню свою часть уговора, не забудьте о своей!
Отключившись, он со злостью посмотрел на переговорный амулет своих покровителей и с предвкушением прошептал:
— Зря ты дал мне уйти, Алексей… Ой, как зря! И пусть мне придется замарать руки в эльфийской крови, но после того, как я стану наместником Порога, твоя жизнь превратиться в вечные муки! Из-за тебя в нашем договоре возникли неприятные изменения!
— Новый игрок? — наморщил лоб Ги-Дон. — Или кто-то из артефакторов брата все-таки добился своего? Хм, нужно найти этого умельца и сдать ксурам. Это хоть как-то поможет мне… реабилитироваться!
Если раньше Ги-Дон общался с ксурами как союзник, то сейчас, попросив о помощи и показав свою слабость, он из незаменимого партнера превращался в важного, но заменимого слугу.