— Да. Лизина бабушка сейчас не в состоянии этим заниматься. Важно, чтобы в больницу не слегла. У Лизы никого кроме нее нет.
— Ты прав, разумеется. Лучше так, — одобрительно кивнула я.
— Ваш брак аннулирован или оставишь, как есть, вдовец?
— А ты как хочешь?
— Аннулируй, — эгоистично попросила его.
— Хорошо, Василиса. Как скажешь.
Больше мы к этим вопросам не возвращались. Гордеев вообще старался меня оградить от любых возможных неприятных воспоминаний.
— Ну что, мои принцессы, — вернул меня в настоящее его голос, — будем завтракать?
— В постели, с мамой? — обрадовалась Ксюшка.
— Вообще-то, так не делается, — хмыкнул образцовый родитель. — Но в виде исключения, чтобы мама без нас двоих не скучала.
— У‘а!!! — запрыгала на кровати дочь.
— Ох, Ксюшка, отведу я тебя к логопеду, — пробормотал себе под нос Егор, а потом уткнулся в мою шею. — Люблю вас.
Шмыгнула носом от такого признания. Блин, только слез мне хватало.
Эпилог
Через месяц мы вернулись домой, в наше уютное семейное гнездышко в Метелево.
Гордеев завершил все свои дела в столице, я поправилась — пора и честь знать.
Родителей в подробности случившегося не посвящали. Маме-паникерше знать такое точно не следует. А так, постепенно она к «зятю» стала лояльнее.
На католическое рождество, как и планировали, отправились к Шурке и твердо решили, что летом надо обязательно еще приехать — посмотреть знаменитые фьорды и прочие красоты Норвегии.
Как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает.
Еще с зимы начался этот кипишь с вирусом. С апреля страна на самоизоляции, границы закрыты. Вот нам и фьорды.