В дверь неожиданно постучали. В кабинет проскользнула удивлённая голова мужчины, дежурного на текущие сутки, только из другого подразделения.

— Я могу увидеть, мм-м, Мирославу Тьерсен?! — с округлившимися глазами вопросил нашу команду солдат. — Здесь для неё пакет, мм-м-м, пакеты.

— Да, да, да! Проходи, не стесняйся, — я игриво обратилась к долгожданному спасителю, — тащи сюда быстрей! Что ж ты медлишь?!

В мою сторону уставились девятнадцать ошеломлённых пар глаз. Я поспешно подбежала к двери. Затащив бедолагу, помогла сгрузить многочисленные пакеты на столик возле дивана.

— Чего сидим, кого ждём?! Будем поправлять здоровье или так и продолжим постигать головную боль и дурноту?! Смотреть на всех тошно! — у самой от проворно просочившихся через контейнеры с едой запахов свело желудок от предвкушения чего-то прекрасного. — Мы так и не наработаем ни черта! Давайте, помогайте!

До всех дошло, что я имела в виду и не успела сказать «посыльному» спасибо, как меня окружила целая толпа изнурённых тугодумов со слюной до пола. Часть уселась на диване, а Марсель, конечно же, возле меня. Остальные шустро разместились на стульях.

— Мирославочка, ты наш спаситель! — благодарственно и с умилением отозвался Ратибор.

— Чуть что, так сразу Мирославочка! — подстегнула земляка, но отвлеклась на поиски своего заказа с пометкой «без специй».

Все живенько распаковали многочисленные пакеты, вытащили картонные коробки с лапшой, говядиной и овощами, а также высокие и закрытые стаканы с горячим куриным наваристым бульоном. Я по этому случаю сделала спецзаказ, так что нам был предоставлен восхитительный двойной сытный паёк.

Марсель, видя мои тщетные старания по поиску своей доли, естественно принялся за мной ухаживать. И получается же у него всё быстро и оригинально — нашёл, раскрыл и подал лапшу с вилкой. Он знал, что я терпеть не могу палочки, хотя и умею ими пользоваться. Поставил рядом бульон.

Никто на нас уже не обращал внимания. Марсель неровно дышит в мою сторону с того момента, как только впервые вошла к ним в кабинет, но за три года возможные романтические отношения за пределы рабочих так и не переросли.

Высокий с атлетическим телосложением молодой мужчина в расцвете сил с длинными до плеч густыми чёрными волосами поражал не только красивой внешностью, но и острым умом, чувством юмора и имел весьма добрую душу, только врагам представлялся, конечно, далеко не зайкой. Лицо всегда озаряла красивая белоснежная улыбка, чувственные губы манили к себе множество женщин, а римский нос говорил о его мужественности и энергичности.

Только приклеился он именно ко мне, словно банный лист, но Марсель меня не торопил — когда я вступила в их ряды, мне было всего девятнадцать лет, а ему уже тридцать. Однако от опытных представительниц прекрасного пола невозможно было утаить, что этот красавец самовольно вкусил природное зелье Купидона, поэтому надежд у них не осталось. Понятное дело, его физическая весьма увлекательная потребность провоцировала бурный водоворот отношений, но серьёзностью они не блистали.

— Приятного аппетита, Мира.

— Спасибо, Марсель, — его очаровательная улыбка вызвала волнение в итак ещё нестабильном здравии. — Так больше нравится! — ухаживания мне нравятся и в тот же момент напрягают, нервничаю я.

Наступила необычная для нас тишина. Команда с упоением приводила своё штормовое состояние организма в штиль, после чего жизнь поменяла своё серое прохудившееся одеяние на радужный гардероб. Наконец-то послышались довольные возгласы.

— Мирочка, спасибо! Ты чудо! — промурлыкал Эйден. — Теперь можно и поспать. Да, командир?!

— Я вас больше без присмотра не оставлю, — подметил Райден. — Вы наслаждаетесь, а я один, как идиот, без причины завтракаю.

По кабинету загулял смех. Довольная команда вальяжно растянулась на своих местах, а Марсель даже обнял меня рукой. Позднее утро заиграло в красках, мозги скинули напряжение, но наше приятное начало дня нарушил в явно плохом расположении духа Александр Станиславович Громов, по совместительству мой опекун и главный начальник нашего отдела.

Осмотрев кабинет, его очи расширились в удивлении. За столом сидела вся наша гвардия вместе с командиром и с удовольствием уплетала остатки «химического спасения».