— Ни за что б, конечно, не догадалась.

— А Вадька — Хоробрый, — Серёга на несколько мгновений отвлекся от обхаживания рыбы, сверкнув зубами.

— Ну, а вождь, соответственно, — Комбат. В народе — Батя. Комбат руководит РССС с момента основания. Собственно, он его и основал.

Девушка потерла ладони, а после — кисти рук.

— Я пока не вижу причин, которые помешали бы мне захотеть гражданства вашего… государства.

Все, что она узнала только что, по-прежнему давило на нее, мешая мысли и создавая необходимость все тщательно обдумать и принять. Никто не требовал от нее немедленных решений. Но если братья не лгали — а Яна была уверенна, что они не лгут — то поселиться в густо населенном и защищенном месте, где соблюдались закон и порядок было гораздо привлекательнее сомнительного удовольствия работать на кого-то вроде Каракута на правах раба.

— То есть, ты решила идти с нами?

— Если не прогоните.

К ее удивлению недавние знакомые не проявили ожидаемого недовольства обузой. Наоборот, они видимо и абсолютно искренне обрадовались такому решению. На хмурой звероморде Вадима впервые появилась широкая улыбка.

— Тогда, блин, это ж надо отпраздновать!

Серёга уже снимал с углей пропекшегося до нужной кондиции осетра. Его брат без каких-либо особо заметных усилий передвинул один из более или менее плоских валунов ближе к костру. И спустя короткое время трое будущих сограждан одного далекого и пока еще мифического государства уже вовсю отмечали принятое Яной мегатяжелое решение. Ради такого случая из того же волшебного рюкзака, содержимое которого, по-видимому, на три четвертых состояло исключительно из съестного, была извлечена наполовину заполненная бутылка коньяка.

— Совсем из головы вон! — Серёга, ревниво отследив уровень волшебной жидкости, отмеренный братом его кружке, неожиданно поднял вверх указательный палец. — Мы все об ужасах, да об ужасах. А о ништяках-то так ничего и не сказали.

— А что, тут и ништяки есть? — не сразу расшифровав не вполне привычное для юга слово, искренне удивилась Яна.

— Как ты могла подумать, что нету? — завелся было бритый младший брат, но Вадим, махнув на него лапой, осторожно когтями поднял свою кружку.

— На уровне слухов. Но говорят. Чисто теоретически — если не подставляться всем здешним насильственным смертям, то… — он выдержал паузу, которая по степени актерского нагнетания больше приличествовала его брату. — Здесь можно жить вечно.

— Ага. Или очень долго.

Мутант согласно кивнул.

— Или очень долго. Так это или нет — сразу не проверишь. Но в известной нам части Улья нет ни одного старика. Те, кто попадает сюда даже очень древним, если удается остаться в живых, со временем молодеют — до возраста тридцати пяти-сорока годов…