Местный усмехнулся и опустил руки.

— Этот памятник установили самые первые поселенцы, — он полез в карман и вытащил папиросу и зажигалку. Однако, посмотрев на них со всех сторон, убрал обратно. — Вам, наверное, не рассказывали историю этого места. Отважный — старейший стаб из открытых в этой части Улья. На него наткнулся партизанский отряд, который тайком переправлял через линию фронта найденного в лесу раненого летчика с раздробленными ногами. Правда, во время этой операции партизаны сами попали в окружение, и вынуждены были долго отбивать атаки врага, удерживая позицию на брошенном хуторе… И они отбивались — до тех пор, пока не спустился туман, и не забрал их всех сюда.

Он помолчал.

— Только гораздо позже до них дошла информация о том, что война закончилась победой. Знали бы вы, какой… поддержкой она тогда оказалась.

Яна выслушала эту короткую и скупую историю о бесконечном человеческом мужестве с немалым изумлением. Она уже догадалась, что стоявший радом с ней мужчина находился в составе того самого партизанского отряда, хотя, как видно, из скромности не хотел теперь в этом признаваться. И испытала глубокое уважение к собеседнику.

— А памятник? — осторожно напомнила она.

Собеседник, словно помнившись от мимолетных прошлых воспоминаний, без нужды прокашлялся.

— Этот памятник… Ну, во-первых, в честь всех защитников нашей Родины. Его установили после той самой вести о нашей победе.

Он помолчал еще.

— Но для многих здесь он — больше, чем просто память о прошлом мире. Тогда, оказавшись на новом месте, с его… новыми законами люди были в растерянности. Вы здесь сами недавно, и можете понять. Врагом партизанам был нанесен серьезный урон. К тому же у них по-прежнему оставался раненый, которого они не собирались бросать несмотря ни на что… Несмотря на неоднократные просьбы самого раненого, который долгое время был для них обузой.

Рассказчик все-таки вытащил папиросу, но не зажег ее, просто удерживая между пальцев.

— Этот памятник — символ Победы. Победы в старой войне, которая была без нас. Но и еще — новой Победы, когда поселенцы шли с далекого запада, изыскивая и отвоевывая у тварей каждую пядь стабильной земли. Для того, чтобы дать людям надежду на нормальную и спокойную жизнь. Пусть и не в нашем мире, а в этом. Мемориал — напоминание всем живущим… и тем, кто еще будет жить о том, что в конце концов это получилось.

Он окончательно убрал так и не выкуренную папиросу.

— А то, что получилось у одних, получится и у других. Значит, дело человека даже здесь не так безнадежно, как считаете?

Собеседник улыбнулся девушке — в первый раз за разговор. Улыбка солдата, которого отделяла от Яны разница почти в целый век, и который при этом выглядел не старше сорока, оказалась неожиданно жесткой и твердой — но человечной.

— Здесь действительно красиво, — не дожидаясь ответа он, не глядя, мотнул головой в сторону долины. — И безопасно. Прилетайте в гости. А еще лучше — оставайтесь у нас навсегда. Незамужних девчонок здесь мало. Вам будут рады.

Он еще раз улыбнулся уголками губ и отошел к почти завершившим погрузку операторам. Со стороны поселка вновь показались пока еще далекие пикапы. Яна смотрела, как они медленно и осторожно ползут по крутому склону и переваривала новый кусок реальности, который ей выпало здесь увидеть. Вопреки очевидным законам жуткого мира, это оказался не самый плохой кусок.

Однако, как следует додумать все ее мысли девушке не дали. Вдоволь наобщавшийся с грузчиками и пилотами Серега подошел почти сразу же, как ее прежний собеседник удалился на достаточное расстояние, чтобы их не услышать.

— Баки заправлены, перезагрузка закончена, — бодро отрапортовал он. — Пора двигаться дальше. Идем, а то улетят еще без нас.

Яна вздохнула. Оставшийся ей неизвестным старый партизан был прав — здешние места не отпускали своей неприкрытой, тихой, почти сказочной красотой. Улетать отсюда совсем не хотелось.