Ирландец мельком взглянул на мятый листочек.

— Здесь только мое имя и адрес.

— А еще примерный распорядок дня. Твой дружок просил обставить все как несчастный случай...

Значит, это не шутка! Широкая грудь Долана затряслась от гнева, лицо побагровело.

— Мерзкий ублюдок! Да кем он себя возомнил!.. Сколько его знаю, всегда любил пакостничать...

— Успокойся, Пат!

— Урод прыщавый!.. Ничего, меня так дешево не купишь!

— Слушай, я все понимаю. Типичный «семейный синдром»: ты хочешь заставить его страдать.

— Ты прав, черт подери! Я заставлю его страдать! В тюрягу засажу, лет эдак на двадцать! Ишь, убить меня решил, крысеныш шотландский!

— Боб, плохие новости!

От неожиданности Маккензи чуть виски не подавился, а обернувшись, увидел светловолосого блондина с пачкой попкорна.

— Только не говори, что ты все испортил! — прошипел шотландец и огляделся по сторонам, будто ожидая увидеть копов с наручниками.

— Боб, я, можно сказать, даже не приступал! — Взяв со стойки зубочистку, парень стал ковыряться в зубах.

— Что случилось?

— Чуть зуб не сломал! Ничего себе попкорн: половина зерен не раскрылась! Нужно подать в суд...

— Меня интересует Долан!

— Не кричи, Боб! Прекрасно знаю, что тебя интересует... Бедный я бедный, едва зуб не сломал, а всем плевать! Слушай, ты в конкуренцию веришь?

— Что?!

— Поддерживаешь свободу предпринимательства, которое делает Америку великой?

Почувствовав, как дрожат колени, Маккензи схватился за барную стойку.