— Все ясно. Исчезло само, так и запишем. Ну а вы, что здесь делали?

— Я показывал Темникову развалины, — сказал Нарышкин. — Но мы к ним не успели дойти, как магический шторм разыгрался.

— Шли бы вы лучше ужинать, вместо того, чтобы по развалинам шастать, — посоветовал нам Громов, затем развернулся и пошел в сторону учебного корпуса.

Мы постояли немного смотря ему вслед, а затем не сговариваясь уселись на траву. Нарышкин посмотрел на меня и спросил:

— Где делось Искажение?

— Я зашел внутрь него, убил главную тварь, потом вышел и оно исчезло, — ответил я.

— Врешь, Темников! Ты хочешь сказать, что сам уничтожил Проклятие? — с усмешкой спросил у меня Лешка. — Я-то думал ты нормальный…

— Слушай, малой, он назвал тебя лгуном! Каков наглец! Может нашлем на него слепоту? — спросил у меня Дориан. — Хотя бы на месяц!

В этот момент я достал из кармана магический кристалл и показал его Нарышкину.

— Вот, смотри, это кристалл. Выпал из главного монстра в этом Искажении. Ну, после того, как я его прикончил…

Алексей взял кристалл в руку и тщательно осмотрел со всех сторон.

— Значит ты правда заходил внутрь Искажения… Хмм… Подумать только… — он удивленно посмотрел на меня и покачал головой. — Слушай, Темников, да ты просто больной тип, тебе об этом говорили?

— Нет, но намекали.

— Кто?

— Родители, — пожал я плечами. — Возили меня по всяким мозгоправам, думали, что у меня какие-то проблемы с башкой.

— Святые люди! — сказал Нарышкин. — Они пытались заботиться о тебе, но вижу, что их усилия прошли даром — ты растешь полным психопатом. Тебя надо было отдавать не в высшую школу магии, а в дурдом.

— Это еще почему?

— Потому, что только психи могут в двенадцать лет бродить по Искажениям, понимаешь?

— Мне скоро будет тринадцать, если что.

— Что это меняет? — Лешка протянул мне магический кристалл обратно. — Мне скоро будет шестнадцать, но я понимаю, что мне все равно туда рано. Я ведь тебе уже говорил, что раньше четвертого курса там делать нечего. Да и то с охраной, по всем правилам… Это значит, что к тому времени тебе уже должно стукнуть восемнадцать, понятно?