– Нет, не слышал. А что, в этом есть какой-то смысл?

– Разумеется, есть. Согласно свидетельству о рождении, Моравиа сорок восемь лет. И все же, когда я сделал вскрытие, то ясно увидел, что передо мной внутренности тридцатилетнего человека.

Наохару Нишицу лежал в полной темноте. Позади себя, за дверью, занавешенной циновкой и выходящей в заснеженный сад, который был для него храмом, он услышал слабый перестук бамбуковых палочек. Оттого что раздвижные двери были приоткрыты, в комнате было очень холодно, но Нишицу, даже совсем раздетый, не обращал на это никакого внимания.

Он услышал слабый звук помешивания чая – скорее, ощутил его, как ощущают слабый запах духов, – и потянулся на тонкой циновке. В один момент перед ним на колени опустилась Ивэн. От ее стройного девичьего тела исходило тепло и запах каких-то экзотических фруктов.

– Скажи-ка мне, Ивэн, – начал он, пока она наливала в чашечку терпкий зеленый чай, пенистый и бледный, – тебе здесь нравится?

– Я никогда не думала об этом, Нишицу-сан, – ответила она, усаживаясь в позу лотоса. – Храм Запретных грез – мой дом, и всегда таким был. Мой долг – быть все время здесь, обслуживать вас.

Ее голос походил на звук разрываемой ткани.

– Ну а тогда, скажи мне, была ли ты когда-либо довольна?

– Я довольна, Нишицу-сан.

– А я нет, Ивэн, – недовольно хмыкнул он. Его слова прозвучали резко, будто он бритвой полоснул. – Разногласия все усиливаются.

– Разногласия?

– Да, – ответил Нишицу, по-прежнему лежа неподвижно. – Я говорю о лояльности. Кое-что до сих пор не казалось предметом разногласий.

Он внимательно наблюдал за ней, за ее расплывчатым силуэтом в темной комнате.

– Исторически, со времен сегунов, мы, члены "Тошин Куро Косай", всегда думали одинаково, придерживались одного пути – пути безопасности. А теперь я так не считаю.

– Вы говорите о предателе, Нишицу-сан?

В полной тишине он быстро оперся на локоть правой руки, а левой схватил ее за правое запястье и сильно сдавил, до самой кости:

– Умница!

Ивэн не издала ни звука, но он почувствовал, что голова у нее закружилась, а спустя какой-то момент уловил, что от нее исходит другой запах: немного резкий, мускусный, грубоватый. Ноздри у него расширились, ибо он наслаждался ее страхом, пахучим, сложным и пьянящим.

– Да, предатель. – Он перешел на хриплый шепот. – Я знаю, что кто-то из нашего окружения выступает против нас и копает изнутри, пытаясь сорвать наш план.

Он поднял правую руку и, коснувшись груди Ивэн, сильно сжал ее, так что, несмотря на железную выдержку девушки, отчетливо услышал, как она застонала, не раскрывая рта.