Прохоров сплюнул в раковину.

- А эта дурра кричала, что я сам к ним припёрся, - сказал он. – Говорила, что не знает меня. Как в том кино: «Не виноватая я, он сам пришёл». Смешно. Сейчас. А тогда я чуть в штаны не наложил с перепуга.

Позади меня хмыкнул Кирилл.

- А гитара где? – спросил мой младший брат.

Артурчик вздохнул, размазал по верхней губе выкатившиеся из носа тёмные капли крови.

- Где, где… - произнёс он. – Там осталась. У девок в комнате. Я сам оттуда едва ноги унёс. Этот здоровенный псих из Смоленска едва не разорвал меня на куски. Чудом вырвался из его лап. Я о гитаре тогда и не вспомнил.

Прохоров потрогал пальцем свои зубы.

Я взглядом исследовал его лицо. Отметил: нос у Артурчика не сломан (хоть и заметно опух), зубы (на первый взгляд) уцелели, а на верхней губе (наверняка) останется небольшой шрам.

Кирилл всплеснул руками.

- Так… это… гитару забрать нужно, - сказал он. – А если её сломают? Схожу за ней…

- Ты с ума сошёл?! – сказал Артурчик.

Он встрепенулся, шагнул было к Кириллу. Но тут же снова скривил губы и снова сплюнул – вода в раковине окрасилась в красный цвет. Прохоров махнул рукой.

- Фиг с этой гитарой! – сказал Артурчик. – Новую куплю… дома. Давно пора: та уже совсем старая… была. Не жалко. Фиг с ней. Хорошо, что этот сумасшедший орангутанг меня не сломал. Просто повезло!

Прохоров сунул окровавленные руки под струю воды.

- И ничего не фиг! - произнёс Кирилл. – С какой это стати мы им подарим гитару? Ты с его женой целовался. Он тебя за это поколотил. Здесь всё понятно. Но гитара-то тут причём? Не получит он её. Подавится.

Кир дёрнулся к выходу – я придержал своего брата за руку.

- Стой, малой, - сказал я. – Угомонись. Не светись там. Пока эти дурочки и на тебя грехов не навесили. Они сейчас на кого угодно свои грешки спихнут. Останься в комнате. Присмотри за Артурчиком.

Кирилл нахмурился, произнёс:

- Серый, но там же гитара…

- Сам за ней схожу, - заявил я, - за этой вашей гитарой.