"Ясное дело, не в девятнадцатый век и вряд ли в восемнадцатый. Разве что, в самое начало, да и то сомнительно. Татары в те времена уже так далеко от Крыма не забирались. Так, забирались или не забирались? - его взяло сомнение. Одно дело гордиться знанием истории, другое, вовремя вспомнить конкретные подробности. А именно от них и может у такого попаданца зависеть, уцелеет ли он или сгинет. - Хрен с ним, будем считать, судя по кремнёвому замку пистоля, не ранее середины шестнадцатого века, времён Вишневецкого, Байды, естественно, до начала века восемнадцатого, Мазепы, что б ему... Скорее всего, где-то посредине. Весёлые времена. Интересно, восстание Хмельницкого началось?"

Размышления Аркадия прервались сами собой. Пребывавший в йоговской медитации, или её подобии (с Буддой, правда, сравнивать его, даже в шутку, не хотелось), казак мгновенно преобразился в настороженного хищника. Прислушавшись к чему-то, слышному ему одному, запорожец приник к земле ухом. И то, что он там услышал, ему наверняка не понравилось. Иван вскочил, по-мальчишески заложил пару пальцев в рот и громко, с переливами, свистнул. В ответ раздалось конское ржание, и менее чем через минуту к нему подскакал здоровенный, под стать самому казаку, чёрный жеребец. Не смейтесь, но не менее бандитского, чем его хозяин, вида.

"В каком-то голливудском блокбастере я подобную сцену видел. Или не голливудском, а нашем? Чёрт, забыл, но видел точно. Значит, не во всём врут киношники. Хотя человеку, пытавшемуся смотреть "Гладиатор", в это трудно поверить".

- Татары! И, опасаюсь, в немалом числе. Нужно срочно уходить отсюда. Выбирай лошадь из вон тех, татарских! - закончил своё обращение Иван, уже сидя в седле.

"Легко сказать, выбирай, - топтался на месте Аркадий, не спеша бежать к какой-то конкретной лошади. - Надо ещё уметь выбирать".

На лошадях, точнее, на спокойной гнедой кобылке, ему ездить доводилось. Как-то поддался моде и желанию своей очередной пассии, записался на курсы обучения верховой езде. Проходил на них с месяц, потом поссорился с девушкой, редкостно стервозной особой она оказалась, и расстался. С девушкой и с курсами заодно.

"Нда-а... сучкой редкостной Ларка себя проявила, но красива и горяча в постели..." - съехал мыслями на посторонний предмет Аркадий.

- Ты чего топчешься? На лошади, что ли, ездить не умеешь?

- Не то чтобы не умею совсем. Но умею не очень хорошо. Я ж тебе (уж раз он на ты, то я так же к нему обращаться буду), рассказывал о самобеглых кол... телегах. Какая из них поспокойней?

- Вот бесовские козни! Садись на чалую кобылу.

- Эээ... какую?

- Вот чертовщина! Вон та, - показал Иван пальцем.

Кобыла, с точки зрения Аркадия, была не такой уж спокойной, прядала ушами, зло косила глазом, но опытному всаднику виднее. Чудом избежав укуса (спокойная, как же!) - выручил Иван, спешившийся для подмоги неожиданному товарищу - Аркадий с его помощью взгромоздился в седло. И тут выяснилось, что стремена для коротконогого человека ростом в метр шестьдесят практически непригодны для неопытного всадника ростом за метр девяносто. А для их удлинения нужны шорные роботы, на которые нет времени. Любой татарин решил бы такую проблему в пять минут. Пришибленный последними событиями человек из мегаполиса XXI века не пытался решить совсем. Тупо сел в седло и поскакал с теми стременами, что были.

Скакать - это так, фигура речи. Опытным путём (по частоте падений Аркадия с лошади и связанных с этим остановок), установили, что передвигаться им рациональнее быстрым шагом. На рыси скорчившийся в непривычном (определённо не английском) седле Аркадий, в лучшем случае, смог продержаться около пяти минут. Вы будете смеяться, но он поначалу даже порадовался, что никто его в этой идиотской позе, "Паганель на ишаке", не видит. Потом ему такие мелочи стали безразличны. Оставалось утешаться тем, что при такой скорости они поднимают меньше пыли и, следовательно, с большей вероятностью могли избегнуть внимания татар.

К тому же попаданец, ошарашенный и дезориентированный последними событиями, проигнорировал разорвавшуюся штанину. Совершенно напрасно он это сделал. Даже представители великих цивилизаций древности, столкнувшись с необходимостью ездить на лошадях, стали поддевать под свои хитоны и тоги варварские штаны. Потому как без них скачка верхом быстро превращается в пытку, сопряжённую с существенным нанесением вреда здоровью незадачливого всадника. И ведь нельзя, в данном случае, вспоминать пословицу: "Знать бы где упадёшь - соломку подстелил". Читал он об этом, но... не вспомнил из-за свалившихся на его бедную голову неприятностей.

Следующие несколько часов - бог знает, сколько, на часы он не смотрел - Аркадию запомнились как один из самых страшных кошмаров в его жизни. После второго падения отдал часы, выключенные мобильники и джипиэску Ивану, для лучшей сохранности. Причём проклятая кобыла и не думала возле него оставаться при его падениях, как перед этим возле мёртвого хозяина. Пару раз нога Аркадия застревала в стремени, и кобыла убедительно ему демонстрировала, что татары-то его берегли, когда таскали по степи. Но, кажется, бог озаботился в этот день защитой жизни дурака всерьёз. По крайней мере одного конкретного. Ивану каждый раз приходилось тратить время на поимку проклятой твари. Впрочем, от его жеребца у неё было шансов убежать не намного больше, чем у Аркадия на своих двоих от неё. Удивительно, что он во время этих падений, Бог знает, скольких, ничего не сломал себе. К концу путешествия (непонятно куда) он уже с ностальгией вспоминал татарских ублюдков.

"Ну, подумаешь, убили бы. Зато быстро. И не было бы этого бесконечного мучения. Господи, боже мой, когда же это кончится?!"

Кошмар закончился вечером, при свете заходящего за горизонт солнца. У Аркадия не было даже сил обрадоваться долгожданному сообщению.

- Приехали.

С лошади (опять пыталась укусить!) сполз на автомате. Ссыпался на землю и застыл в странной, если не сказать сильнее, позе. Ненадолго. Стёртое с внутренней стороны чуть ли не до костей правое бёдро** и начисто отбитая задница уже не ныли, а жгли, будто их кто-то припекал самым натуральным огнём. Бёдра снаружи, локти, плечи, спина, затылок... также имели ушибы и ссадины, но куда менее болезненные. Весь многострадальный организм требовал заботы, лечения и покоя. Разве что ласки, особенно активной, не хотелось. С кобылой... наобщался.