— Какого черта я поеду заграницу! Удирать от самой заурядной банды? Я сумею позаботиться о том, чтобы эти мерзавцы как можно быстрее оказались за решеткой!
Его горячность не оставляла сомнений у сидящих за столом в том, что он постарается выполнить свое обещание.
Глава 3
В то же самое утро Джек Бирдмор, погруженный в глубокое раздумье, шел по направлению к маленькой долине, находившейся на расстоянии одной мили от их дома. Здесь рос кустарник, отделявший владения Бирдмора от владений Фрэйна. Погода была прекрасной. Еще вчера ночью бушевала буря, а сейчас все кругом было озарено золотыми лучами солнца. Вдали, позади зеленой чащи, он мог ясно видеть большой белый дом Гарвея Фрэйна. Джек думал о том, захочет ли Талия выйти ему навстречу, несмотря на сырость и мокрую после дождя траву.
Он остановился у большой ивы на краю долины, и его взгляд скользил вдоль кустарника, пока не остановился на маленьком летнем домике, выстроенном одним из прежних владельцев Тоуэр–хауза. Гарвей Фрэйн, не любивший уединяться, никогда бы не стал тратить деньги на подобное сооружение. Из дверей домика никто не показывался. Недолгий путь привел Джека к давно знакомой узкой тропинке среди зарослей. Девушка, сидевшая за столом в маленьком домике, должно быть, услышала его шаги и поднялась.
Она была очень красива. У нее были светлые волосы и нежный цвет лица. Но в ее чудных глазах не отражалось ничего, кроме досады.
— Доброе утро, — холодно сказала она.
— Доброе утро, Талия, — ответил он.
— Лучше бы вы не приходили, — ее тон был, как обычно, очень серьезен. Ее поведение всегда было для Джека загадкой. Он видел однажды как она гоняла зайца и был поражен грацией этой смеющейся Дианы, чьи маленькие ножки мелькали по полю. Он слышал также однажды ее пение, причем, в ее голосе чувствовалась жажда жизни, — но чаще он видел ее подавленной и печальной.
— Почему вы всегда так холодны со мной? — с досадой спросил он.
На ее губах промелькнула едва заметная усмешка.
— Потому что я читаю книги, — ответила она, — и знаю, что бедных секретарш, которые не бывают холодны с сыновьями миллионеров, обычно ожидает печальная участь.
Она всегда говорила с ним холодно и высокомерно.
— Кроме того, — сказала она, — почему я должна относиться к вам иначе? Если вы все же желаете знать, то я вас не очень–то люблю.
Она произнесла это спокойно, без кокетства, и лицо молодого человека залила краска стыда. Оказавшись в столь глупом положении, он злился на себя за то, что пришел сегодня сюда, мечтая об откровенном разговоре с мисс Друмонд, и вот…
— Я также хочу вам сказать, мистер Бирдмор, — продолжала она спокойным тоном, — такое, что, может быть, еще не пришло вам в голову. Когда молодой человек и молодая девушка оказываются вдвоем на одиноком острове, то вполне естественно, что молодой человек вскоре начинает считать девушку единственной красавицей на белом свете. Ведь все его внимание сосредоточено только на одной женщине, и со временем она в его глазах становится все более удивительной, очаровательной, желанной… Я читала о таких покинутых островах и видела несколько фильмов с подобным романтическим сюжетом. Вы тоже находитесь на необитаемом острове… вы слишком много времени проводите в нашем поместье, и единственное, что вы видите, это кроликов, птиц и Талию Друмонд. Вам бы следовало жить в городе и больше общаться с людьми вашего круга…
Случайно повернув голову в сторону открытой двери, она заметила приближающегося Фрэйна и по его лицу догадалась, что он очень недоволен.
— А я думал, что вы подводите баланс, мисс Друмонд, — сказал Фрэйн, войдя в дом.
Это был худощавый человек лет пятидесяти с резкими чертами лица, уже порядочно облысевший. У него была неприятная привычка, произнося слова, брезгливо приподнимать верхнюю губу, что обычно действовало на нервы собеседникам. Правда, никто обычно не подавал вида, что это свойство мистера Фрэйна внушает антипатию.
— Доброе утро, Бирдмор, — ворчливо приветствовал он молодого человека, как будто только сейчас заметил его. — Мне не нравится, когда вы понапрасну тратите время, мисс Друмонд, — вновь обратился он к девушке.