– Нет, ты его оближешь. Потому что если ты сделаешь что-то другое, мой грязный палец приобретёт кисловатый привкус.

– Ты этого не сделаешь.

– Хочешь проверить? Валяй. Твой дружок вот тоже что-то хотел проверить, и в итоге лицезрел твой сосок. Мне кажется, впервые. Зрелище ему, судя по всему, не понравилось, но ты не переживай – когда тебе придётся пробовать мой кислый палец, ты будешь уже настолько влажной, что станешь лизать его с благодарностью.

– Ты отврати…

Я не успеваю закончить.

Он надавливает между челюстями, раздвигая ряды зубов, и просовывает большой палец мне в открывающийся рот. Хочу что-то сделать, но он фиксирует челюсть, а ещё я боюсь… Он ведь и правда это сделает.

У меня губа трясётся, язык замирает прижатый к нижнему нёбу. Слегка солоноватый палец касается его. Он отпускает фиксацию челюсти, и теперь я могу выполнить угрозу…

Но я ничего не делаю…

Просто жду, когда ублюдок насладится и уберёт от меня свои руки.

– Хорошая девочка, – он высовывает палец из моего рта. – Расслабься, твой парень заплатит. Не со своих так у дружков-мажоров займёт, не миллион запросил, вполне подъемная для него сумма. Ты лучше скажи, откуда ты знаешь про правило?

– От тебя.

– Не помню, чтобы я тебе говорил.

– Зато я помню.

Вижу замешательство на его лице.

– «Спасибо, Антон Вячеславович, и классные красивые ребята, что спасли меня от страшных извращенцев», – цитирую я. – Вот только худших извращенцев, чем ты я ещё не видела.

– Ха-ха-ха, – он заливается громким смехом и откидывается в своём кресле. – Ты и есть так самая ботанша, из-за которой моя криминальная карьера пошла по пизде. Да после такого признания, я просто обязан тебя отыметь, – придвигает моё кресло к себе и пристально смотрит в глаза.

– Себя отымей. Ещё двенадцать часов.

– А ты изменилась.

– Зато ты всё такой же, урод.

Он смотрит на часы.