Граната полетела вперед, и я, как в слоу-моушн, видел дымный хвост, который она оставляла следом, и смерть, несущуюся прямо мне в лицо.
Все, что я успел сделать, это дернуть за рычаги боковых фрикционов и в последнюю секунду чуть отвернуть танк направо.
Граната пробила броню, и тут же рванула боеукладка «Уральца».
За миг до этого я сиганул ласточкой в люк мехвода, прямо с места, хотя думал, что подобный трюк невозможен в принципе.
Взрывная волна отбросила меня вперед, прямиком в кусты, которые слегка смягчили удар, но оцарапали мне и лицо, и руки.
И все же я еще был жив.
А «Уральца» больше не существовало. Танк горел так яростно, что останься я внутри, зажарился бы за мгновения.
Я попытался было привстать, но ничего не получалось. Силы внезапно оставили меня.
И все же я попытался вновь.
Оперся на предплечья, встал на четвереньки, уперся кулаками в землю, сумел встать на одно колено… еще чуть-чуть и справлюсь, успею, спасусь… я должен!
И тут передо мной оказался белобрысый. Уже без фаустпатрона, с обычным пистолетом в правой руке, он стремительно приблизился, чуть сместился в сторону и коротко ударил меня рукоятью прямо в висок.
Это было последнее, что я успел осознать, прежде чем спасительная бесконечность не приняла меня в свои объятия.
Глава 21
Интерлюдия 2
Уве Рихтер, он же Генрих фон Метерлинк выжил в тот день, но как он это сделал — и сам не смог бы после описать. Невероятное везение, воля богов, не иначе! Когда этот русский выпалил в него прямой наводкой из «Королевского тигра», то взрывной волной его отбросило метров на десять назад, а осколками посекло с головы до пят.
Окровавленного, похожего на кусок свежеосвежеванного мяса, его доставили в полевой госпиталь без малейшей надежды на то, что этот человек доживет до утра.
Хирург, вынимая из его тела один осколок за другим и скидывая их в чашку, сказал ассистирующей медсестре:
— Удивительно, как усердно его организм цепляется за жизнь! Такая способность свойственна, скорее, микроорганизмам, вирусам, но никак не людям… это настоящий уникум, и в другое время я рекомендовал бы изучить его в лабораториях боннского университета иммунологии и микробиологии. Но сейчас это абсолютно невозможно! Чертова война, когда же она кончится!..
Сестра, привыкшая к антимилитаристской позиции хирурга, но вовсе ее не разделявшая, промолчала, а про себя подумала, что пора писать очередной рапорт в соответствующие органы, в который в обязательном порядке следуют включить и эту историю.
Генрих провалялся неделю в лазарете, потом был переведен в тыл, но поправлялся какими-то немыслимыми для обычного человека темпами, и тут же вновь подал рапорт об отправке на фронт.