И невинно добавляет: — Костер разжигать?

Намекает на то, что стоит попытать пленника как следует, прежде чем слушать тогда его более-менее честный рассказ.

У бывших гвардейцев все просто, если захватили языка, сначала необходимо ему хотя бы руку прижечь для полноты ощущений. И быстрого правдивого рассказа потом.

Вижу, что прислушивающийся к нашему разговору пленник очень выразительно трясет головой, явно сообщая, что пытать его вовсе не обязательно.

— Да можно и без огня. У нас тут холодной воды много, — киваю я в ответ на верхнее окошко подвала, выходящее прямо на текущую мимо речку. — Но пока так спросим. Мы же не звери какие. Посадите его напротив меня и рот освободите.

Вскоре мы сидим друг напротив друга на чурбачках, я вижу, что жулик явно меня знает и поэтому ничему не удивлен.

— Как его прихватили? — спрашиваю я у Дропера, пристроившегося позади пленника.

— Выследили, где живет, потом вечером дождались, когда стемнело, дали по голове и тут же завернули руки, вставили в рот початок кукурузы, чтобы не орал и на подводе привезли сюда.

— Никто не видел?

— Да нет, все тихо случилось и быстро произошло, темно же на улице уже. Мы с ним не разговаривали вообще, просто ударили и связали.

— Вынимай кукурузину, — командую я и жду, пока этот небыстрый процесс завершится.

— Жить хочешь? — такой у меня первый вопрос.

— Конечно хочу, кто же не хочет жить, — трясет головой пожилой дядька лет сорока.

— А хорошо жить? — задаю наводящий вопрос.

— Еще больше.

— Тогда рассказывай, что делал около моего дома, кто тебя нанял и что поручили? И сколько денег пообещали?

Жулик некоторое время раздумывает, с чего начать, поэтому я предупреждаю его сразу:

— Обмануть меня не получится. Сам знаешь, почему или рассказать нужно?

— Расскажи, — тянет время преступник.

— Потому что я всегда вижу, кто мне врет.