Это шестью сотнями против многих тысяч? Когда уже все поняли, что никакие доспехи не спасают от тяжелых стрел?

Эти дебилы собираются дать одно генеральное сражение, когда для победы каждому гвардейцу придется убить не меньше десятка врагов.

Да их всех расстреляют еще на подходе, когда еще не погибнет ни один степняк!

Но командование твердо обещает, а остальные члены Совета радостно так кивают головами в знак полного согласия.

Да они просто безнадежные идиоты! И с этим я ничего поделать не могу. Пока не могу однозначно.

Пока не пройдет череда постоянных поражений, и орда не осадит город со всех сторон.

Правда со стороны моря осадить не получится, подвоз продовольствия через ту же гавань Контрабандистов вполне возможен. Только для такого дела эти запасы еще нужно создать. Ну и народ вывозить куда-то из города тоже будет можно, когда совсем еда для бесполезных гражданских пропадет.

В общем, послушал я одно отделение Гриту и пошел домой, где у меня назначена выдача трофейных денег.

В этот раз я выкладываю перед каждым Охотником и гвардейцем одинаковые суммы по четыре золотых и обещаю еще примерно столько же после продажи подвод и лошадей.

Остальные деньги забираю себе, как командир похода, это моя доля.

Почему я так жадничаю? Потому что собираюсь на всю монету закупить продовольствия и приготовиться к осаде города.

Тут уже не до лишних сантиментов, тем более, что наш Второй поход прошел совсем быстро и почти без потерь, поэтому сильно баловать подчиненных особо не за что. Немного пострадали от рева каменного тролля и все.

Гвардейцев и на службе покормят, а мне о будущем думать нужно.

Раздав быстро деньги и дождавшись, когда счастливые гвардейцы и Охотники разбредутся из двора, я вручил Кросу и Торку двойные трофейные и наконец остался наедине со своей подругой, которую уже привела охрана из трактира.

Грита снова недовольно раздувает породистые ноздри, но прошлые года уже хорошо пообкатали неуступчивую когда-то девушку, а нежданное счастье материнства сделало определенно мягче.

Однако к деньгам и милым сердцу золотым монетам она относится требовательно, даже чересчур.

— Надеюсь, что ты не все золото раздал? — слышу я первым делом.

— Немножко нам оставил, — широко улыбаюсь я.

— А сколько это — немножко? — недоверчиво смотрит на меня подруга.

— Триста двадцать отдал, а триста восемьдесят оставил.