Слова эти были произнесены с хвастливостью забияки по натуре.
– Через платок, – отвечал Кенет, как бы не замечая хвастливого врага.
– Как вы сказали? – воскликнул Марк, думая, что не расслышал.
– Я сказал, что мы будем стреляться через платок и одним заряженным пистолетом.
– Не понимаю, – пробормотал Марк, – такого я еще не слыхивал.
– А между тем это так понятно. Берутся два пистолета, один из них заряжается пулей, другой холостым зарядом. Пистолеты накрываются чем-нибудь. Каждый из нас берет по пистолету и, став друг против друга, направляет дуло в грудь врага, потом…
– Человекоубийство!
– Обыкновенная дуэль. Пистолеты готовятся секундантами.
Марк делал бесполезные усилия, чтобы скрыть замешательство, вызванное заявлением противника, которое было произнесено так тихо и равнодушно.
Кенет продолжал все тем же размеренным, почти мелодичным тоном, не обнаруживая ни хвастливости, ни робости.
– Эта дуэль будет последней для одного из нас. Неужели вы думаете, что причина нашей вражды так важна, что только смерть одного из нас может ее устранить?
– Вы трусите? – спросил Марк, думая, что Кенет отступает.
Улыбка грустного презрения промелькнула на губах Айверсона.
– Я не трушу, но жизнь моего ближнего так же для меня дорога, как и моя собственная.
– Довольно, все эти сентиментальности просто смешны.
– Еще одно слово, – сказал Кенет, проводя рукой по лбу, как бы желая отстранить набежавшую тень грусти, – каждому из нас разрешается стрелять одновременно или ожидать выстрела противника.
– Это мне все равно, поторопитесь только, – сказал Марк, к которому, по мере того как ему казалось, будто мужество изменяет Айверсону, возвращалась прежняя наглость.
По знаку молодого человека подбежал Ник. На зов Марка его примеру последовал Крис.
Они получили приказания и отошли за дерево, чтобы зарядить пару пистолетов, между тем как противники снимали с себя верхнюю одежду.
Один из пистолетов был заряжен пулей, другой оставлен с холостым зарядом; Ник положил оба на траву и прикрыл по рукоятки своим плащом, потом отошел вместе с Крисом.