Я кивнул, потихоньку обдумывая, как бы в самом деле все здесь обыскать, с чего начать, а главное — что я, собственно, ищу, и как я это узнаю.
— Давайте, кстати, молодой человек, я вам выпишу бумагу о том, что вы освободили монастырь, — проговорил отец Келлер, просеменив к конторке и достав из ящика лист пергамента.
— Но я ведь еще его не освободил, — удивился я. — Не боитесь, что я сбегу с этой бумагой?
— Ничуть не боюсь, — кивнул святой отец, обмакнув перо в чернильницу. — Вы ведь разумный человек и хорошо понимаете: такое письмо есть смысл подавать маркграфу только если монастырь в самом деле освобожден. В противном случае его сиятельство очень быстро узнает, что его обманули, и вы сделаетесь его врагом на всю жизнь. Я бы, например, не хотел стать врагом его сиятельства. И вы не захотите. А бумагу лучше выписать сейчас, потому что кто знает, что с нами со всеми будет дальше? Глядишь, потом некогда будет.
Я почтительно поклонился и хотел поблагодарить его преподобие, но нас грубо прервал лейтенант Хорн.
— Вот я слушаю вас, и хочется волосы на жопе рвать, — проскрежетал он. — Вы не можете богословские вопросы потом обсудить, а? Вас, господин егерь, прислали сюда обороной командовать — так принимайте командование, а вы до сих пор не удосужились даже узнать, какие силы в наличии, и как они размещены.
И пока я собирался с мыслями, готовясь как следует ему ответить, в коридоре раздался быстрый топот подкованных сапог по камню. Секунду спустя в келью вбежал молодой худощавый парнишка лет четырнадцати в мушкетерском плаще.
— Ваше благородие! — крикнул он, обращаясь к лейтенанту. — Докладываю…
Хорн поморщился, как от зубной боли и кивнул в мою сторону.
— Вот кому теперь докладывай, — проговорил он.
— Ваше… — начал мушкетер и замешкался, уставившись на меня широко раскрытыми голубыми глазами.
— Инородие, — подсказал Хорн сквозь зубы.
— Ваше инородие, — затараторил парень. — Меня господин сержант прислали. Нежить на приступ идет, как есть вся. Видимо, не по нраву им, что вы прорвались.
— Ну, вот теперь и командуйте, — проговорил лейтенант, сложив руки на груди.
Глава 20
Вслед за юным мушкетером все мы, включая настоятеля, взбежали по крутой лестнице с обтесанными, кое-где покрошившимися ступенями на монастырскую стену. На ней уже распоряжался сержант, расставляя вдоль крепостных зубцов усталых, обросших и осунувшихся солдат. Любопытно, что трое или четверо людей под командованием сержанта были одеты не в грязные разорванные мундиры, а в монашеские рясы.
Здесь же на стене находились и мои товарищи. Макс придирчиво осматривал арбалетные болты, нашедшиеся в монастырской оружейной, а Лана просто смотрела со стены вниз.
Посмотреть было на что. Крупные слонообразные твари, уродливо сросшиеся из мертвых тел, уже не расхаживали бесцельно вокруг холма, а целенаправленно ползли по его подножию вверх, прямо на нас. За ними, на небольшом отдалении следовала толпа ходячей нежити, а разного рода инсектоидные твари мельтешили у нее под ногами, будто готовые в любую секунду броситься вперед, но сдерживаемые чьей-то волей.
Даже по мнению такого не сведущего в военном деле человека, как я, все это здорово смахивало на штурм, который должен был начаться с минуты на минуту.
— Ваше благородие! — гаркнул сержант, изобразив нечто отдаленно похожее на строевую выправку — в осажденном монастыре явно было не до муштры.