— Знаешь, Жень, — хмыкнул Касаткин, — я как раз хотел задать тебе тот же вопрос. Какие-то они ряженые, что ли.
— В том-то и дело, что внешне вроде, все у них на месте. Но что-то меня цепляет, что-то не так. А что именно, понять не могу.
— Вот и я не могу. Иваныч, что скажешь?
— А что сказать? Если у вас обоих так паранойя взыграла, нужно рассчитывать на то, что это подстава. И начинать считать возможные действия и противодействия. Если же в конце концов выяснится, что это простые эфиопы, никому от этого плохо не будет.
— Подождем, — резюмировал Касаткин. — Если начнут проситься в форт, значит, точно засланные. А если засланные, то сегодня вечером или, край, ночью будет атака.
— Раз такая карта пошла, в ближних лесах эфиопов должно быть просто тьма тьмущая. Так что будьте втройне осторожны.
— Ты, Петрович, тоже бы поосторожничал, — возразил Григорьев. — Они и под стенами могут шухеру навести. Если у них под полой хотя бы револьверы, они тебе высунуться не дадут, пока из лесу подкрепления подходят. Стрелки спрячутся за бабами и детьми — ты сможешь всех подряд валить? Да и ночью они будут не видны, а твои бойцы на стене, да на фоне неба — отличная мишень.
— Слушай, капитан, а если их запустить в какой-нибудь каземат, да там и запереть? — подал идею Женя.
— Вряд ли выйдет, могут упереться во дворе. А начнешь силой гнать — повыхватят наганы и начнется пальба в упор. Нет уж, лучше со стен их встречать. А вот если бы вы вечером от леса зашли, да с тыла этих негров шуганули, то было бы здорово.
— Тут как уж выйдет. Но, конечно, постараемся. Ладно, пора двигаться. Гуджи, вон, уже нагрузились. Будем держать связь. Да и метрополию стоит поставить в известность. Раз тут что-то затевается, возможно, что и в других местах приготовления идут.
— Это само собой. Если у нас все сладится, может, еще и шведов щипанем за мягкое.
Проходя мимо табора Харари, Женя приглядывался к людям. Он пытался понять, что же в них его так смутило. Им уже принесли еду, и они сидели, вяло ковыряясь в мисках. Внезапно его осенило: да они же сытые! Таким наблюдением надо было срочно поделиться с Григорьевым.
— Иваныч, ты видишь? Казачки однозначно засланные.
— Вижу, вижу, не кипешуй. Сделай морду кирпичом, как и полагается Юджину, великому и ужасному. Сейчас Петровичу расскажу, пусть тоже глянет.
По спине пробежал холодок. Только теперь Женя в полной мере почувствовал реальность угрозы. До сих пор он воспринимал информацию о готовящемся нападении как-то отстраненно, не всерьез. Он, конечно, принимал решения, выполнял нужные действия, но это было словно игра. Этакая стратегия real-time в натуральную величину. Но теперь он прочувствовал все в полной мере, и от этого волосы на его голове зашевелились.
— Не робей, паря, — тут же подбодрил его Григорьев. — Все будет путем. Если сейчас не оплошаем, то к вечеру зайдем неграм с тылу и дадим прикурить. Наше дело правое, победа будет за нами. В форте сейчас шестнадцать вояк плюс Касаткин. Плюс еще восемь человек наших, все при оружии, все классно стреляют. Прорвемся!
Отряд двинулся на северо-восток. Дорога была монотонная, однообразная. При всей своей любви к лесу, Женя вскоре устал от простого созерцания и принялся размышлять. Итак, они идут на северо-восток, в сторону Аддис-Абебы. Собственно, Женя и сам хотел поселить Гуджи в тех краях, даже место придумал — у небольшого родника. Но тут придется переиграть. Да и ладно. Давно уже новых локалок в этих краях не находили. Даже если это универсальная, такая, какая попалась ему в первые дни на Платформе, это очень неплохо. А если какая-нибудь особая — с металлопрокатом, например, или с техникой какой-нибудь. А то и вовсе оружейка! Мечты, мечты… Внезапно в голову пришла мысль.
— Зеуде, — спросил он шедшего рядом с ним вождя, — мне рассказывали об эфиопе с большим шрамом на правой щеке. Ты знаешь такого человека?
Первый раз Женя увидел, как негры бледнеют от страха. Кожа у них при этом становится буквально серой.
— Ты боишься его, Зеуде?