Прислушиваюсь к негромкой беседе. Сидят недалеко от повозки. Знать бы еще, чей голос кому принадлежит. По интонации и типу определять «гномов» я еще не научилась, ну хоть имена иногда называют – можно более-менее реальную картинку происходящего получить.

– И все? Да здесь есть нечего! – Очевидно, кто-то недоволен выделенной порцией. А обо мне, чтобы мне оставить, вообще забыли?

– Да, Брэди, ты нарезал маленькими кусочками!

– Глотайте похлебку, хватит с вас. – Черноволосый, его хриплый, командирский бас.

– У нас целая лань в повозке, а мы куропатку на троих делим!

– Лань для короля, сколько раз говорить!

– Нашел, что ему подарить! – фыркает первый.

– И не говори, Вильф, не настолько уж вкусное мясо! Нашел, чем Дрейвна задобрить!

– Давайте отрежем ей одну ляжку!

– И как я ее без ноги королю понесу?

– Порубим на куски! На вертел да в печь!

– Ешьте, что есть, пока не отобрал!

– У нее очень сочные, мягкие ляжки!

Я слышу мечтательный голос Вильфа, и холодная дрожь бежит мурашками по позвоночнику, волной накатывает ощущение безысходности панического трепета. Они меня есть собрались? Я – та жирная лань? Вот зачем он меня лапал! Проверял на пригодность к жарке, да не той, о какой я думала! Что за шоу с каннибалами?

Как назло, лохматый пони, стреноженный и пасущийся рядом, тыкается мне в лицо, языком слизывая соль с моей щеки, и я ору во всю силу легких от неожиданности и испуга. Вскакиваю на тележке, насколько мне позволяет длина цепи, дергаю, сбивая запястья в кровь и ломая ногти. Дешево свою жизнь я не продам: буду кусаться, царапаться, сопротивляться, насколько хватит сил!

– Какая муха тебя укусила? – Брэди поспевает ко мне раньше собратьев. – Чего вопишь? Тебя режут, что ли?

Он влезает ко мне на повозку, приближается, тянется руками, но я так беснуюсь, вцепившись в поручни, в надежде их оторвать и освободиться, что телега раскачивается из стороны в сторону. Мужчина не удерживает равновесие и, падая, сбивает и меня. Ударяюсь головой о деревянный настил и до боли выкручиваю прикованную руку. Брэди приземляется аккурат между моих раскинутых в стороны ног, утыкается носом в живот, рычит, клацает зубами. Он меня живьем есть будет? Вцепляюсь ему в волосы что есть мочи. Теперь он кричит вместе со мной, отдирая от себя мои руки вместе с длинными прядями.

Вильф и Кейл стоят поблизости, не вмешиваются. По булькающим звукам, раздающимся сквозь бороды, догадываюсь, что они ржут над черноволосым.

– Что, Брэди, хороша человечка? – по тону Вильфа слышно, как он рад расквитаться с другом за свой утренний позор.

– Не знал, что тебе нравятся лысые бабы! Смотри, как под тобой трепыхается!