Подойдя чуть ближе к месту предполагаемой лежки стрелка, я окликнул: «Эй, ты там живой?!»

Ответа не последовало. Наклонившись, я раздвинул руками посеченные пулями ветки.

Откинувшись назад и опершись спиной на поваленное бревно, полусидел-полулежал человек в маскхалате. На коленях у него лежала СВТ с оптическим прицелом. Маскхалат на груди был весь изодран пулями. Сквозь наспех намотанные бинты выступала кровь. Она же пузырилась и на губах. Да, это уж точно не партизан, они в таком обличье в это время не ходили. Стоило мне приблизиться, он приоткрыл глаза.

— Жив?! — я опустился на колени возле него.

— С трудом…

— Откуда вы тут? Это за вами немцы шли?

— За нами. А ты кто?

— Свои. Подполковник Леонов.

— Александр Павлович?

— Опаньки… А ты-то меня откуда знаешь?

— Знаю. Мы за вами шли. Вас примерно так и описывали. Только не сказали, что вы подполковник, сказали — старшина.

— Ни хрена себе пельмень… Откуда это вдруг?

— Долго говорить. А у меня время в обрез.

— Не торопись и не гони. Сейчас я тебя перевяжу, так что…

— Поздно. Большого толку с этого не будет. Кровь я остановил, а остальное… Тут госпиталь нужен, да где его взять? Меня пулеметчик ихний на перебежке подловил. Так и переполосовал от бока до бока. Опытный, чертяка, я только приподнялся, а он уж в мою сторону и повернулся. Не успел я…

— Отбегался этот стрелок. Вон, у подножия холма валяется.

— Это вы его?

— А кто ж еще?

— Спасибо…

— Не за что. Он и в мою сторону, чай, не с пирогами направлялся.