– Ноог! Даалап мерии фе… – повизгивая, он говорил что-то еще. Из быстрого, порывистого тока чужих мыслей Изольда поняла не все, но стало ясно, что металлический диск с зеленым камнем дорог зайцетелому существу больше чем жизнь и Криг обязательно должен получить назад свою «уаене». При этом он не собирался говорить, что за всадники атаковали их отряд ночью: ни за что он это не скажет потому, что Изольда спасла ему жизнь, и Криг в благодарность не собирается указывать ей дорогу к смерти. А рыжего друга магистра, со слов аборигена, сегодня в полдень наверняка казнят на площади города Хиникишу. После этой речи Криг вскинул голову и выпятил синеватую губу, давая понять, что спасительница от него больше ничего не добьется при всем безмерном уважении к ней. Потом, не вынося пронзительного взгляда магистра, отвернулся и начал ощупывать вчерашнюю рану, почти затянувшуюся от волшебных снадобий.

– Послушай, зайчик, – Изольда резко повернула его к себе. – Ты должен показать путь в эту Хиникишу! Ты мне должен! Обязан мне, слышишь?! Ведь я могу стать очень недоброй. Лишь когда я увижу стены города, я отдам твою вещь и катись ты ко всем матерям с сестрами!

– Плии мииидо! – взвыл зайцетелый, что означало: «Никогда, спасительница!»

– В таком случае, – магистр взяла свою дорожную сумку и взвалила ее на спину Крига, сумку Астры, содержимое которой было легче и при нынешних условиях намного ценнее, закинула за плечо себе. Потом сорвала колючую хворостину и, стегнув аборигена, прикрикнула: – Ну-ка пошел! В Хиникишу. В Хиникишу! – повторила она, и хворостина свистнула в воздухе.

Криг заскулил, глянул на нее сердито, но все-таки поплелся по краю расселины в сторону голого западного отрога. Высохшая бурая трава хрустела под ногами и почему-то пахла гарью. Изольда шла следом за аборигеном, тихонько негодуя, что он столь несговорчив в то время, как жизнь Херика в опасности, и все могут решить минуты. Еще магистр думала, что могла бы доверить поклажу аборигену, а сама использовать магию полета. Сил хватило бы лиг на двадцать-тридцать. Только вряд ли город находится так близко. И вряд ли она, изможденная полетом, который забирает много сил, сможет разыскать и освободить весса.

Они добрались до отрога, дыбившегося сизыми скалами с желтыми волнообразными прослойками. Прошли между огромных валунов и одолели большую часть подъема, когда Криг сказал на своем завывающем языке:

– Спасительница, я умный – я веду тебя в другую сторону. Хиникишу не увидишь. Тебе нельзя – я лучше знаю.

– Глупый зверенок! – Изольда остановилась, в гневе и отчаянии замахнувшись хворостиной, но не ударила – переломила колючую ветку об колено. – Ты понимаешь, что из-за тебя погибнет мой друг?! Мой помощник, без которого я сама обречена!.. Я!.. Криг, – она смягчилась, и, вытащив из кармана сумки металлический диск, просящее посмотрела с круглые глаза аборигена, – я отдам тебе это сразу. Сразу, как ты поможешь мне найти проклятый город. К твоему амулету я добавлю вещи не менее прекрасные, которых никто даже не держал в вашем мире.

– Покажи, – оживился Криг, спустившись ближе к спасительнице.

– Сейчас покажу, только ты должен проводить меня к Хиникишу, – магистр расстегнула сумку, постелила бархатный лоскут на камне и стала выкладывать наиболее броские вещицы. – Смотри, вот, – она достала крупный хризолит, сверкавший золотисто-зелеными искрами. – Он стоит больше трех штаров. Хотя, для твоего заячьего ума это мало о чем говорит. Или вот, – мэги Рут осторожно извлекла золотую фигурку ларсы, украшенную изумрудами. – Она приносит удачу. Сумасшедшее везение охотнику и воину. Ну, как?

– Уаене, – почти со стоном протянул абориген.

– Будет тебе уаене! Ведешь меня к Хиникишу? – она отложила в сторону магическую книгу, которую всегда брала с собой в дорогу.

– Нет. Ни за что! Спасительнице там плохо, – ответил Криг на чужом визгливом наречии.

– Сучий заяц! – вспылила Изольда, выкладывая из сумки аметисты, палочки иллюзий и обсидиановые шары. Из бокового кармана вывалился флакон духов и пурпур для губ в изящной серебряной коробочке.

– Иинаки бики, – произнес Криг, указывая на коробочку.

– Иинаки, – передразнила магистр. – Вот для чего, твоя каки-иинаки, – она откинула крышку с рельефом виноградных листьев и лебедей, макнув палец в густую краску, подвела себе губы. – Нравится? – Изольда с издевкой усмехнулась, поправляя на шее бусы Варольда.

Криг замер, уставившись на волшебно изменившееся лицо спасительницы, потом выхватил коробочку из ее рук и, поглядывая в зеркальце на внутренней стороне крышки, обильно накрасил мясистые губы.

– Красавец! – расхохоталась магистр. – Я бы в тебя влюбилась. Жаль некогда. Забирай это иинаки и пошел скорее к городу! Амулет потом отдам, – она свалила драгоценности в сумку и встала.

Разглядывая с восторгом серебряную коробочку, Криг направился к скале, топырившейся, словно огромный палец у западного края отрога. Он бормотал что-то, восхваляя богов и поругивая злых вронгов – вчерашних всадников. Кроткий хвост его подрагивал, сумка тряслась и звенела склянками в такт упругим шагам.

– В Хиникишу не пойдем, – вдруг сказал он, повернувшись к магистру. – Тебе нельзя.