Чего-чего, а такого она точно не ожидала. Челюсть громко хрустнула. Удар был так силён, что опрокинул девушку на лопатки. Кое-как сгруппировавшись, Сабрина улучила момент, чтобы выплюнуть зубы и сосредоточиться на противнике. Тот, скалясь, медленно подходил к ней. Только через секунду девушка поняла, что включились имплантаты, положенные всем офицерам. Враг не замедлился, это она стала быстрее.

Вскочив на ноги, девушка провела серию дезориентирующих ударов и резким броском обеспечила противнику сломанные ребра и сотрясение мозга. Кулак кадета раскрылся, и из него выпало сжатое чуть ли не до крови распятие.

— Когда же вы, блин, научитесь, — пробормотала Сабрина. Безумный фанатизм умений кадетам не прибавлял, вот только многим забыли об этом сказать. Чуть ли не каждый третий рядовой мнил себя истинно верующим.

Сабрина усмехнулась бы, если бы не болели губы. Это уже не губы, а оладьи какие-то. Нужно было срочно остановиться — дыхание резкими толчками покидало грудь, волоски на руках стояли дыбом, а рот переполняла кровь. Нельзя слишком долго находиться в ускоренном режиме — организм может просто не выдержать нагрузки. Сабрина замедлилась, потрогала надувающуюся воздушным шаром щёку и сплюнула кровь. Как офицер, она совершила ошибку, дав бойцам рассредоточиться. Если они сегодня проиграют, то хороших мест в армии им точно не видать.

Драка в зале разбилась на мелкие стычки, в которых не играло роли, какого ты пола, каковы твои физические данные и способности. Всё решалось чистым везением. Сабрина попыталась посчитать, сколько солдат из её отряда осталось в строю. Бочкообразная Роуз пудовыми кулачищами разбрасывала людей словно кегли. Джоанна кого-то душила, исторгая отчаянные вопли. Юркая Сибил кружила вокруг противников, обманными движениями заставляя их совершать одну ошибку за другой. И больше никого. Из пятнадцати человек осталось трое, и то не факт, что все они продержатся до конца боя. По залу сновали бригады медиков, вытаскивая кадетов с критическими ранениями с поля боя. Мимо Сабрины пробежали санитары, на носилках у которых лежал парнишка с проломленной головой. Ничего такого, что не могли бы исправить хирурги.

Сабрина подняла взгляд. На платформе, возвышаясь над побоищем юношей и девушек, стоял узкий человек в красном мундире. За роскошными усами и бакенбардами пряталось жестокое и высушенное годами лицо маршала Штрауда.

— Теперь вы больше не гниды, — вещал маршал. — Вы испили крови. Отныне вы солдаты. Пробудите в себе инстинкт убийцы, ибо если он не будет чист и надёжен, как механизм, вы быстро станете мёртвыми солдатами! И тогда окажетесь по уши в дерьме, так как умирать без разрешения вам не положено, поскольку вы имущество Синдиката! Становитесь лучше, чёрт возьми!

Сабрина бросилась в гущу, к Роуз, хлёсткими ударами ломая носы и рассекая брови. Четыре года кадетов Его Величества Короля Ричарда I Военной Академии обучали, как наступать, отступать, биться насмерть и не умирать. Четыре года непрерывной муштры, конкуренции, крикливых инструкторов и самой дерьмовой в Городе еды. И сегодня, хорошенько заправив выпускников стимуляторами, генеральный штаб дал им шанс выпустить пар, посулив вкусные звания и тёплые места тем, кто сможет до конца экзамена устоять на ногах.

— Сабрина, твоя мамаша — чокнутая сука! — проорала Роуз, когда командирша пробилась через толпу. Массивное и крепкое как камень тело девушки покрывали капли пота и крови. Подбитые глаза светились весельем и безумием.

— Я знаю. За это я её и люблю! — прокричала Сабрина в ответ.

Крещение кровью как выпускной экзамен Академии ввела мать Сабрины, Воительница Анора. Десять лет назад, сразу после окончания Второй Священной Войны, она пришла к королю и сказала, что в новую эпоху Синдикат должен войти вооружённым по максимуму. Впервые за пятьсот тридцать лет первенцы покинули стены Города — и тут же столкнулись с агрессией иноземцев. Ужасающие потери в войне с сааксцами доказали, что тренировку солдат нужно реформировать. Новая программа заканчивалась экзаменом, в котором все кадеты разбивались на два отряда, каждому кандидату в офицеры давали пятнадцать человек, а затем обе стороны схлёстывались в жестоком рукопашном бою. Необычайный прорыв в медицине и аугментике позволил концепции Аноры воплотиться в жизнь. И теперь её собственная дочь должна была пройти через эту мясорубку.

— Что с остальными? — спросила Сабрина у Роуз.

— Да задавили их уже, только мы и остались. Пытались держаться вместе, но как прозвучал сигнал, всех разметало по разным сторонам. Не получилось нормально подраться.

— Я думала, мы хорошо подготовились! Всё ведь просчитали!

Роуз пожала плечами.

— Все расчёты — чушь собачья. Всегда дело решали сила и энтузиазм. Глянь-ка!

Роуз ткнула пальцем куда-то в толпу. Сабрина рассмотрела, как через неё двигается собравшийся в каре отряд из тринадцати человек. Хмурые, молчаливые кадеты, покрытые синяками и ссадинами, разрезали творящуюся бойню на две части, словно идеально отточенный скальпель в руках хирурга, вскрывающий нарыв. За стеной солдат виднелся высокий юноша с короткой стрижкой. Сабрина узнала его не столько по лицу, сколько по глазам, так хорошо знакомым весёлым голубым глазам. Она одна видела в них тоску, скрытую за непреодолимой стеной нахальства.

— Дэниел, — выдохнула Сабрина. — Мы же договаривались не пересекаться в бою.

— Чёртов Роско, — пробормотала Роуз. — Он использовал ту же тактику, что и мы.

— Только, как видишь, успешно.