— Жди, красавица, скоро буду.
Его взгляд привлекла вывеска оружейного магазина. «Винтовки, пистолеты, ножи и кастеты! Покупайте чертежи у нас, печатайте стволы дома! Обслуживаем только действующих граждан».
Что-то ёкнуло в сердце Тайрека. Он так давно не держал в руках оружия, что и забыл, каково это. С оружием из пальцев ушло и чувство контроля за своей жизнью.
Он остановился поглядеть на витрину. И почувствовал, что за ним следят. Потянувшись и постаравшись придать своей фигуре расслабленный вид, сааксец начал вглядываться в отражение.
Воспалённые тёмные глаза с мешками под ними от постоянного недосыпания, плохо расчёсанные чёрные волосы с лёгкой проседью, которые Тайрек по старой моде пытался убрать назад, высокий, исчёрченный мелкими морщинками напряжения смуглый лоб. Поперёк нижней губы маленький шрам — когда-то здесь была полоса, символизирующая принадлежность к касте воинов Саакского Союза, несмываемый след старых времён. Тайрек моргнул и сосредоточился на заднем плане. Разноцветные толпы людей в плащах, куртках, бессмысленных головных уборах и платьях под огромными неоновыми вывесками, источающими яркий, обжигающий свет. И среди них — этот странный человек, склонивший набок голову. Обесцвеченные или седые волосы, глаза скрыты за тёмными очками, руки в карманах длинного кожаного плаща багрового оттенка. Похож на полицейского стукача, но у тех чувство стиля обычно получше. Вряд ли бандит с окраин, с ними Тайрек дружил ближе, чем положено законопослушному гражданину. Разве что какой-нибудь глупый гастролёр из другого Сектора, высматривающий себе не слишком бедную, но и не слишком богатую добычу. Тайрек рефлекторно сжал рукоятку ножа, лежащего в кармане куртки. Надо оторваться. Не хочется как-то приводить такой хвост к себе домой. Элли может и подождать.
Тайрек продолжил делать вид, будто осматривает револьверы на прилавке. Машинки смерти блестели хромированной и воронёной сталью, тихо нашёптывая о вещах, которые они могут сделать с живым человеком. Тайрек не слушал. Ножа более чем достаточно. Насмотревшись на оружие, он двинулся по аллее вдоль магазинов одежды, бижутерии, посуды и сувениров, спрашивая себя, как он оказался в этом чудном Городе, где люди покупают в магазинах схемы вещей, чтобы потом создать их дома с помощью утилизатора. Мимо его взора мелькнула маленькая церквушка. Тайрек остановился, спиной чувствуя, как хвост следует за ним. В душе проснулся азарт, а во рту сам собой возник привкус крови.
«Да мне это нравится», — с удивлением подумал Тайрек. Так давно в его жизни не происходило ничего необычного, что даже преследование казалось весельем. Сааксец тут же попытался подавить радость. Нет, сказал он себе, так нельзя. Твоя война закончилась давным-давно.
Административный гений догадался расположить церковь между магазином интимных товаров и парикмахерской. Может, раньше здесь были другие, более цивильные заведения, но сейчас приход при таких соседях выглядел более чем жалко. Тщедушный человечек в рясе с аугментикой вместо руки сидел на крыльце и продавал с лотка миниатюрные распятия. Тайрек наклонился, чтобы рассмотреть их и дать преследователю подойти ближе. Скелет человека не был прибит к кресту — он был привязан к нему проводами. Руки лежали вдоль двух линий, расположенных диагонально вверх от горизонтальной оси. Казалось, будто мессия сдаётся на милость невидимому противнику. Распятие всегда напоминало Тайреку след куриной лапки, и его когда-то смешило, что такой знак носили на петлицах старшие офицеры Синдиката. После Караса он перестал смеяться.
Над черепом мессии висел небольшой нимб. Распятие изображало Сына Божьего в момент Откровения и использовалось церковью как символ поклонения Освободителю, припомнил Тайрек. Первенцы верили, что их Город, да и всё их общество, построено волей самого Господа — и все чужие должны быть завоёваны или уничтожены. Они просто не могли разойтись с Союзом мирно.
— Станьте лучше, сэр. Одно распятие за пять баксов, — пробормотал человечек, протягивая сканер. Тайрек почувствовал, как долго дремавшая ненависть нарастаёт в нём, грозит вырваться наружу, и поспешил ретироваться.
Во время войны церковь Освободителя хорошенько искупалась в крови его народа. Почти десять лет Тайрек избегал контактов с духовенством, опасаясь, что не сможет сдержать ярость и убьёт кого-нибудь. Он не верил религии жителей Первого Города. С самого детства его обучали другим вещам, вдалбливали совершенно другие доктрины. Рассказы о величии Освободителя были ему чужды, обещания Эдема казались Багровому Штыку богохульством. Бойцам Серого Охотника повторяли: «Рай есть наказание. Какая ценность в бесконечности? Какой смысл в счастье без боли? Какая нужда в крайностях — вечных мучениях или вечном блаженстве?»
Но даже если бы Тайрек и верил священникам первенцев, то просто не смог бы изгнать из головы рассказы об изуродованных сородичах. В своей жестокости церковь Освободителя переплюнула даже самые отмороженные армейские части Союза. Жрецы не просто убивали мирных жителей — они отрубали им руки и ноги, чтобы затем припаять искусственные конечности, после чего, проверив обратную связь протезов, начинали эксперименты. Людей били, препарировали заживо, обливали кислотой, поджаривали в печах и обдавали холодом, по пути заменяя повреждённые органы искусственными. Все результаты тщательно фиксировались. Сами того не зная, первенцы осквернили основной религиозный постулат Союза, гласящий, что человеческое тело священно, и модифицировать или изменять его — грех. Тайрек содрогнулся. Весь прогресс Первого Города в медицине был подпитан кровью сааксцев. Группа 838, вспомнил он — вот как передовые части учёных жрецов Первого Города называли себя.
Отойдя от церкви, Тайрек приметил подходящий переулок. Нужно только туда нырнуть, дать преследователю подойти ближе, а там уж сааксец с ним вмиг расправится. Оставит тело, да свалит подальше, пока полиция не нагрянула. Если сделать всё быстро, не останется даже следов. Всего пара минут и…
— Так и будешь делать вид, что не заметил меня?
Тайрек резко обернулся. Незнакомец стоял прямо перед ним. Левая рука, сжимавшая нож, задрожала от нетерпения, и пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать её. Раньше в ситуациях «убей или будь убитым» Тайрек не мешкал с выбором. Он не сомневался — сейчас именно такая. Но его остановило ощущение узнавания — что-то в седовласом преследователе казалось ему до боли знакомым. Мужчина улыбался, обнажив ряды выбеленных искусственных зубов. При ближайшем рассмотрении Тайрек вдруг понял, что преследователь ненамного старше его. Эта ситуация, эти ощущения…
— Дежа-вю, — сказал мужчина, улыбаясь ещё шире. Он протянул Тайреку руку, и тот осторожно её пожал. Ладонь в кармане сжимала нож так сильно, что от напряжения затекали пальцы.
— По пиву? Или ты предпочтёшь джин «Победа»? — спросил преследователь.
— Синтетическая дрянь для солдат. Лучше виски, — не своим голосом ответил Тайрек. В горле будто встал комок, от которого невозможно было избавиться просто прокашлявшись.
— Здесь неподалёку есть неплохой бар. Идём, я покажу.
Не сказав более ни слова, мужчина повернулся к Тайреку спиной и устремился в неизвестном направлении.