– Это от усталости! Давай, сейчас поднимемся! – он попытался выкинул компас из руки, чтобы поднять жену, но пальцы не разогнулись.

Он как мог пытался поднять девушку из снега, но все попытки провалились еще тогда, когда он хотел разогнуть свои собственные ноги.

– Ну же! Лита! Давай!

– Сэм.

– Встаем! Надо идти!

– Сэм!

Лита уткнулась в плечо своего мужа носом. Наваждение развеялось, и Сэм тут же ощутил, как воет ледяной ветер, срывая тонкий слой снега, и увлекая его за собой вверх. Ветер ударялся в его комбинезон, но холода уже не нес, только усталость. Никто так и не заметил, как потерялись последние крупицы тепла. Замерзшими, посиневшими руками Сэм обнял свою жену. Лита, что всю дорогу шла, не поднимая взгляда, даже сейчас отказывалась смотреть вперед.

– Сэм… Там ведь нет ничего?

– Нет, вот, я уже вижу другую стену… – до последнего врал парень.

– Хах. Совсем чуть-чуть, да?

– Да.

– И красивая жизнь там?

– Да.

– И все эти страдания, и этот чертов ребенок, все не напрасно?

– Да. И он не чертов. Он наша надежда! – Сэм попытался прикоснуться руками к лицу своей жены, но они предательски застыли на месте, сцепившись за спиной девушки неуклюжими обмороженными кистями.

– Ладно. Давай подождем чуть-чуть. Согреемся, и пойдем… – говорила Лита, оставляя на коленях Сэма красное пятно. Кровь жадно впитывалось комбезом, словно губкой, и Сэм это чувствовал.

– Давай.

Солнце со всей своей силы ударило в лицо Сэма. Такое яркое, без всех этих стен и преград, солнце пыталось подарить чуть-чуть тепла парню, что поставил на кон все, ради призрачной надежды на светлое будущее. Сэм никогда не видел такое солнце, такое свободное, парящее над горизонтом. И путь глаза его были открыты, но они уже никак на него не реагировали.

– Сэм, – говорила в тишину Лита, прекрасно понимая, что на этом выдохе все и закончится. – Прости, за то, что поверила в твою мечту.

Два замерзших трупа зажали между собой ребенка. Он молчал, впитывая остатки тепла от тел своих родителей, даже не понимая, что происходит. Солнце поднялось еще выше, но так и не смогло пробиться через толстые накидки к малышу. Вдруг вой ветра перемешался с неестественным для этого места скрипом снега, и мальчик завыл, как только мог.