— О-о, прекрасно, герр майор! Спасибо за заботу, герр майор. Готов хоть сейчас приступить к выполнению любого вашего задания, герр майор.

Говоря все это, Буйнов не обращал внимания на избитого, грязного и заросшего пленника. Он явно не узнавал своего бывшего напарника.

— Ну что ж. Рад за вас. — Кивнув на Титова, Шранке сказал: — А теперь посмотрите внимательно, кто у нас в гостях?

Буйнов повернулся, пристально посмотрел на человека, сидевшего на табурете. Узнал его, улыбка мгновенно слетела с лица. Он окаменело смотрел на Титова.

— Ну как, узнаете своего партнера?

— Да, герр майор, — еле выдавил из себя Буйнов. — Но он так изменился! Да и потом я думал, что...

Гитлеровец засмеялся, откидываясь назад.

— Ну что вы?! Он еще дышит, как видите, и вполне в здравом уме... А вы не желаете поговорить с ним?

Буйнов кашлянул в кулак. Лицо его стало растерянным. Шагнул поближе к Титову, извиняющимся тоном сказал:

— Здравствуй, Володя! Ты так изменился, что тебя не узнать.

Партизан улыбнулся непослушными губами.

— А-а, Захар Петрович, дорогой! Живой? Хорошо! А я так боялся за тебя... Сколько дней прошло, а о тебе ничего не слышно. Рад видеть тебя живым!

Буйнов снова улыбнулся, но улыбка была у него какая-то натянутая, неестественная.

— Как видишь, Володя... Живу пока, как говорится.

Титов вздохнул.

— Вижу, что живешь, и неплохо, а вот меня искалечили, как бог черепаху! — недобро пошутил партизан.

— Но почему? — спросил Буйнов.

— Как почему? Я же попал к ним в плен.

— Ты прав. Но это не главное: и с врагами можно договориться, если захочешь! А ты, наверное, упорствуешь и не идешь на компромисс, молчишь? И напрасно! Жизнь дороже всего на свете! А ты еще не осознал этого...

Титов готов был кинуться на предателя, но сдержал себя и, как бы слабея духом, прошептал: