Она крепко прижала книгу к груди, защищаясь. Та снова превратилась в карту. Мужчина не отрываясь, кротко, почти смущенно, смотрел на нее. Он поднялся на ступень. Она хотела отодвинуться, но что-то изменилось в его лице, добавив выражению суровости, и она осталась на месте.

— Это значит, вы сдаетесь, мистер Игучи! — спросил он с мягким сарказмом в голосе. — Или меняется ваша стратегия?

— Как ты узнал мое имя? — спросила Константин, испугавшись дрожи в своем голосе. Это был не страх, обычный холод, — казалось, ее костюм превратился в портативный холодильник, по ее мнению совершенно без оснований.

Мужчина поднялся еще на одну ступень.

— Опять игры, Том? Вечно у тебя какие-то игры.

— На самом деле это какая-то неисправность, — пробормотала она, потирая руки: температура в костюме продолжала падать, словно костюм пытался сохранить прохладу в печи.

— Сегодня не холодно, Том, — сказал мужчина. — Ты уверен, что трясешься не от страха?

— Понимай как хочешь, — отчаянно ответила Константин, надеясь, что это подействует на своенравный термостат костюма.

— Ты точно не боишься меня? Или тех, кто стоит за мной?

Зубы Константин застучали:

— Чттто бы это зззначило?

— Старый мир, не имеющий ничего общего с тем, во что превращается этот мир, или во что он заключен, или с тем, что заключено в нем. Одно в другом, а другое в третьем — бесконечная матрешка. — У мужчины в руках появилась монета. Она серебряно сверкнула, и Константин увидела изображение. Какое-то противоречие в нем всегда заставляло ее видеть в этом знаке лежащую на боку восьмерку, а уж потом знак бесконечности. Подсознание протестовало против отсутствия у мира конца, аминь? Времени на размышления не было, мужчина развернул монету другой стороной — змея, кусающая свой хвост.

— В этом неяпонском символе есть что-то японское, согласись, Том? Я имею в виду Старую Японию, не ту новомодную ледяную плоть n-ного поколения из племени скорости и не дебоширство клуба для новых служащих неоновых джунглей, скрывающих древние знаки и символы.

Он протянул монету ей, но когда она до нее дотронулась, он подбросил ее и поймал на лету. Константин смущенно отдернула руку, она была раздосадована. Мужчина протянул обе руки вперед, потом поднял:

— В какой руке, Том? Угадаешь?

Константин засунула карту под мышку, пытаясь не замечать, что постепенно полностью превращается в кусок льда.

— Посмотрим, — сказала она, высокомерно поднимая подбородок. — Раньше у меня неплохо получалось. То есть поиски отличий. Всегда есть отличия, даже у древних японцев.

Глаза мужчины сузились. Он стал разглядывать ее.

— Ты раньше был глупее. Что случилось с последней нашей встречи, ты раздобыл где-то пилюлю гениальности? Может, нечто, разгоняющее твои мозги до крейсерской скорости?

Константин не ответила. Она долго и внимательно изучала правый кулак, потом левый.