— Правда, правда, ваше буйство пережили все, только все равно пришлось убытки возмещать клиентам. Зато никто не умер, так что «все хорошо, все прекрасно».

Майлз Мэнк шагнул мимо Константин, заслонив Плешетт, которой пришлось ткнуть дрожащим пальцем в лицо Мэнку. Константин почувствовала легкий озноб, который чувствует любой представитель власти, когда ситуация выходит из-под контроля. Прежде чем она успела вмешаться, усатая офицер, Вольски, схватила ее за рукав и показала тазер, настроенный на вспышку.

— Позвольте?

Константин кивнула, отступив назад, прикрыла глаза.

Вспышка показалась Константин полусекундным жаром, который ей странно понравился, хотя больше она никому не понравилась. Кроме Гилфойль Плешетт и Майлза Мэнка пострадали и два других сотрудника, и Тальяферро, решивший вернуться именно в эту секунду, и даже напарник Вольски, которого она (со своими рыжими усами) не успела предупредить. Уровень шума возрос экспоненциально.

— Заткнитесь все! — взревела Константин и сильно удивилась всеобщему неожиданному молчанию. Она огляделась. В приемной все закрывали глаза руками, словно были собранием обезьянок «Ничего не вижу».

— Спасибо, — неловко добавила она. — Так. Я просмотрю пленку наблюдения последней игры жертвы в кабинете, потом опрошу всех остальных. — Она повернулась к Тальяферро. — Затем я хочу побеседовать с кем-нибудь из присутствовавших в том сценарии и том модуле. — Она замолчала, но он не отрывал рук от лица. — Это значит, что я позвоню вам, напарник, а вы выберете несколько человек в конце квартала и приведете их сюда. — Она снова подождала ответа. — Понятно, Тальяферро? — добавила она раздраженно.

— Да, но с посетителями придется что-то делать, — сказал он в ту сторону, где, думал, находилась она. Он стоял всего в двух шагах. — Пока вы будете заниматься всем этим, их нечем будет занять, нам придется разрешить им позвонить и снабдить их пиццей.

Глаза Константин описали дугу.

— Так сделайте и то и другое. — Она обернулась к Плешетт. — А теперь проводите меня в кабинет.

— Извините, — добродушно сказал Майлз Мэнк, — но, боюсь, у меня нет кабинета. Я обычно работаю с персоналом в холле.

— Расслабься, Мэнк, — сказала Плешетт, раздвинув пальцы и поглядев в щель, — это сказали мне. — Она стала опускать руку, но потом передумала.

Константин вздохнула. Способность видеть вернется к ним через несколько минут вместе с нормальным цветом лица, если, конечно, ни у кого нет аллергии на солнечный свет. Возможно, она тогда будет выглядеть симпатичней, но вряд ли здесь кто-нибудь заметил это раньше.

Она взяла Гилфойль Плешетт за руку: «Ваш кабинет?»

— Я покажу вам, — ответила Плешетт, — как только смогу видеть.