По словам Сергея, все у него складывалось хорошо: и семья, и работа. Но Волин, не разучившийся понимать друга, вскоре пришел к убеждению, что приятель его сильно изменился и многого недоговаривает.
Под конец на редкость смирного застолья Волин осторожно закинул удочку:
— Перебраться бы тебе, Серега, в крайцентр. Сколько можно в провинции грязь месить? Проси перевод.
— Не дадут. Там с кадрами напряженка.
— Выдвини вескую причину, похлопочи, — и Алексей добавил от души: — Скучаю я по тебе, честное слово.
Сергей усмехнулся:
— И графиня разрыдалась у него на плече… Может, и перееду. На кой черт мне их перевод.
— Ну, так-то зачем? Надо все по уму.
— Знаешь, — Лобанов вытряс из пачки сигарету, — я так и так уволюсь. Все вроде ничего, но чувствую, что не ко двору я в той фирме. Люди там неплохие, мужики надежные, но какие-то особенные. Дело свое делают — как сапоги шьют. А там не сапоги, ох какие не сапоги! Вот послушай историю. У меня информация есть, что «химики» в спецкомендатуре одного своего замочили и труп спрятали. Тот тип у нас в бегах числится. А стукачок мне донес. Я покрутился, обсосал это дело, вижу — можно убийство доказать. Подхожу к начальнику, так и так. А он мне: подожди, квартал заканчивается, процент раскрываемости нужен, лучше по квартирным кражам поработай. У нас же как! Выцепишь группу, десяток кражонок размотаешь — раскрываемость поднялась. Ладно, жду, воров трясу. В следующем квартале опять подхожу. Он — не до того, угоны транспорта замучили, опять процент упал… Я на оперативном совещании вопрос ставил, все без толку. И главное, все молчат, будто так и надо. На меня еще косяка давят: работать спокойно мешаешь. Хочу рапорт в краевое УВД написать.
— Ну, это, наверно, частный случай, — вставил Алексей.
— Если бы частный! — Лобанов махнул рукой. — Там, понимаешь, как-то все шиворот-навыворот. Не за справедливость борются, а за показатель соблюдения этой самой справедливости. Я так не умею. Лучше уж вообще не связываться…
Вскоре Сергей опять уехал, но теперь они изредка перезванивались.
А спустя какое-то время — привыкший к своеобразному течению их дружбы Волин не смог бы даже точно сказать, год прошел или все пять, — Сергей действительно уволился, заодно развелся с женой и перебрался в краевой центр.
Но до того Волину довелось побывать на охоте. Как-то в последней декаде октября Сергей неожиданно позвонил ему. После обоюдных ритуальных восклицаний осведомился:
— В выходные чем занимаешься?
— Чем-чем! Альпинизмом! Дома буду сидеть. Проштрафился намедни перед Лариской, грехи надо замаливать.
— Весело живешь! А я на охоту собираюсь. Давай, двигай ко мне, не пожалеешь.
Здесь тайга, а ты, я думаю, дальше городского пляжа природы и не видал никогда.
— Брось, какая охота…
— Нормальная. Хватит кресло просиживать. Проветрись!