Прежде чем идти к себе, девушка решила заглянуть к Диане. Вдруг та вернулась из командировки? Долго звонила в знакомую дверь, но никто так и не открыл.

Едва переступив порог, Карина напоролась на Азалию. Мачеха стояла, скрестив руки на груди, и насмешливо смотрела на Карину.

– Как похороны? Чего такая растрёпанная?

Карина молча сняла сапоги и прошла мимо неё на кухню. Сунула в холодильник банку с вареньем, закинула в комнату сумку и направилась в ванную. Температура-не температура, но без душа никак. Смыть с себя этот чудовищный день! А там уж и чай, и малина, и аспирин в придачу.

Легла она рано, ещё и десяти не было, и мгновенно заснула. Глубокой ночью, в третьем часу, внезапно пробудилась, как от толчка. Открыла глаза и уставилась в темноту. Голова была ясная, озноб прошёл.

Что-то её беспокоило… Это «что-то» имело огромное значение и многое объясняло. Во сне Карина поняла какую-то важную вещь, а пробудившись, не могла сообразить, какую, и с досады стукнула кулаком по подушке.

Помассировала пальцами виски и постаралась воскресить в памяти сон, но ничего не вышло. Мысль ускользнула, оставив после себя раздражающее ощущение недосказанности. Промучившись некоторое время, она снова уснула, а когда проснулась, было почти одиннадцать. В доме тишина: Азалия уже на работе. Ей бы тоже надо съездить в институт, написать заявление. И машину на ремонт загнать.

Однако автомобиль ремонтировать не потребовалось. Девушка на всякий случай попробовала завести двигатель, и машина послушно тронулась с места. «Что вчера случилось?» – почти безразлично подумала она. Слишком много в последнее время вопросов, на которые нет ответов.

На кафедре её встретили радушно, но настороженно. Коллеги исподтишка поглядывали на Карину, а когда замечали ответный взгляд, поспешно отводили глаза. В брошенных украдкой взорах читались жалость и вроде бы испуг.

То ли Ирка разболтала про случившееся в кинотеатре, то ли люди инстинктивно осторожны с теми, на кого валятся несчастья: вдруг это заразно?..

Покончив с формальностями, она попрощалась и спустилась в вестибюль.

– Карина! – Ира, оказывается, пошла за ней. На Косогоровой был белый с чёрными вставками костюм, который делал девушку похожей на пингвина. – Ты как… вообще?

– Отлично.

Повисла пауза. Ирина вроде хотела что-то сказать и не отваживалась. Но потом всё-таки рубанула:

– У врача так и не была? Не показывалась? Не обижайся, но сама подумай…

– Я не обижаюсь, – прохладно ответила Карина. – Ты кому-то рассказала про… ну, про то? В кино?

– Ты что? – вскинулась Ира. – Никому я не говорила!

От сердца немного отлегло. Значит, просто показалось, что на неё смотрели как на экспонат кунсткамеры.

– У тебя горе, отец, теперь дядя Альберт… Ты так реагируешь, это понятно! Но на себя посмотри! – Косогорова говорила торопливо, боясь, что её перебьют.

– Что со мной не так?