Я усадил детей обратно на стул и положил ладони на их головенки.
— Доктор Кросс я, а не вы. Продолжайте напевать и держите мне место. Я скоро вернусь.
— Я скоро вернусь! — прорычал Деймон голосом Терминатора. Я улыбнулся шутке. Парень далеко пойдет, если вовремя не остановить.
Я поспешил к черному ходу, по дороге прихватив свой табельный револьвер. В этом районе нельзя расслабляться даже «фараону», каковым я и являюсь. Сквозь тусклые, грязные стекла окна я попытался разглядеть, кто стоит на ступеньках крыльца.
Эту девушку я знал. Двадцатитрехлетняя наркоманка Рита Вашингтон жила в микрорайоне Лэнгли и часто слонялась по нашим улицам. Прежде довольно симпатичная и неглупая, она была восприимчива к дурному и слабовольна и теперь окончательно сбилась с пути. Изменилась до неузнаваемости и, по-видимому, была уже обречена.
Я открыл дверь, и холодный сырой ветер ударил мне в лицо. Руки Риты и полы зеленого полупальто из кожзаменителя были обильно перепачканы кровью.
— Рита, что с тобой стряслось? — спросил я, решив, что в нее стреляли или пырнули ножом из-за каких-нибудь наркотиков.
— Пожалуйста, прошу вас, пойдемте со мной. — Рита Вашингтон закашлялась и разрыдалась одновременно. — Крошка Марк Дэниелс, — проговорила она и зарыдала еще громче. — Он порезал себя ножом! Дело плохо! Он назвал ваше имя. Он зовет вас, доктор Кросс.
— Ребята, ждите! Скоро вернусь! — постарался я перекричать истерические вопли Риты. — Нана, присмотри, пожалуйста, за детьми! — еще громче крикнул я. — Мне нужно идти!
Я схватил плащ и выбежал вслед за Ритой под холодные струи дождя, стараясь не наступать на яркие пятна крови, словно свежая краска алевшие на ступенях крыльца.
Глава 2
Я бежал что было сил по Пятой улице. Сердце глухо колотилось «бух-бух-бух», я взмок от пота, несмотря на проливной холодный дождь. В висках стучало. Все мышцы и жилы моего организма напряглись, живот стянуло до боли.
На руках я держал одиннадцатилетнего Марка Дэниелса, крепко прижимая его к груди. Мальчик истекал кровью. Рита Вашингтон обнаружила Марка на грязной темной лестнице, ведущей в подвал его дома, и привела меня туда.
Я мчался как ветер, подавляя рвущиеся наружу рыдания и стараясь держать себя в руках, ибо так надлежит поступать «при исполнении», да и почти во всех остальных случаях.
Жителей юго-восточных кварталов трудно чем-нибудь удивить, но даже они пялились во все глаза, когда я, словно сорвавшийся с тормозов десятиосный трейлер, несся по улицам, криком разгоняя прохожих на своем пути. Мелькали пустые такси, заколоченные почерневшей фанерой витрины магазинов, исписанные непристойностями.
Я бежал по битому стеклу и камням, бутылкам из-под «Айриш Роуз», по случайным кустикам жухлой травы и островкам грязи. Такой уж у нас округ: наша доля «американской мечты», наша столица.
Я вспомнил поговорку об округе Колумбия:
«Пригнись к земле — и тебя растопчут, выпрямись во весь рост — застрелят».
Я бежал, а кровь, хлеставшая из бедняги Марка, разлеталась во все стороны, словно с мокрого щенка, решившего отряхнуться. Шея и руки у меня горели, мышцы онемели от напряжения.
— Держись, малыш, — говорил я мальчику. — Держись, — молил я.