— А что, — покраснела девушка, оборачиваясь к столику, за которым недавно сидело светило, — он не прав?
— Знать бы! — хмыкнул я. — Видишь ли, Галчонок… Разницу между излучением и поглощением тахионов определить… м-м… сложновато. Тахион, движущийся назад во времени, можно вполне определить, как тахион, который движется в будущее. Лично меня совсем другое пугает…
— Что? — выдохнула Малеева, подаваясь.
— А вот смотри. Тахионы замедляются, набирая энергию. И ускоряются, теряя ее. Тогда выходит, что заряженные тахионы, которые движутся быстрее скорости света, будут постоянно терять энергию даже в вакууме — из-за черенковского излучения. Потери заставят их разгоняться — и расходовать заряд еще быстрее. В конце концов это приведет к неуправляемой реакции, высвобождающей чудовищное количество энергии.
— Ничего себе… — пробормотала аспирантка. — Вот это ничего себе…
— Вот такое оно, — преувеличенно тяжко вздохнул я, — мироздание!
Впечатленная Галочка удалилась, обдумывая открывшиеся ей истины, а Лена прыснула в ладошку.
— Извини… — выдавила она.
— Грешно смеяться над девушками, — попенял я ей. — Они — главная ценность в пространственно-временном континууме!
— Это и меня касается? — сощурилась Браилова.
— Ну, а как же.
— Спасибо…
Мне показалось, или Железная Леди, она же Снежная Королева была тронута?
— Это не комплимент, — вывернулся я, — а принцип бытия. Пошли, растопим нашу печурку!
Фокальный комплекс, зеркальным бубликом окольцевавший потолочные сопла, мы протестировали первым — здесь электрическое поле сжимало — или расширяло тахионный пучок.
— Всё штатно, — вывел я. — Наверх!
Разумеется, девушку я любезно пропустил вперед. Халатик у нее не слишком длинный, а трап крутой — вид снизу открывался роскошный.
— На тот случай, если не разглядел цвет трусиков, — спокойно молвила Лена, одолевая ступеньки. — Они у меня белые.
— Что ж я, по-твоему, уже цвета не различу? — обиделся я. — Просто кружавчиками любовался. Забавный такой узорчик…
— И как тебя только жена терпит, — вздохнула Браилова, переступая порог.