Корту захотелось перегнуться через стол и отвесить ему хорошую оплеуху, чтобы стереть неискренность с его лица.

– У вас потрясающий самолет, – сказала Элен после небольшой паузы. – Это «Ильюшин», да? Даже в ООН есть такие, – она осеклась и быстро добавила: – По работе мне приходится следить за перевозкой множества грузов, но никогда не доводилось летать на грузовом самолете.

– Да, это «ИЛ-76». Превосходный самолет, – с важным видом произнес Геннадий, и Уолш подобострастно закивала.

– У меня есть пилотская байка для вас, – сказала Элен с натянутой улыбкой. – Знаете ли вы, что Амелия Эрхарт приземлилась в Эль-Фашире, когда пыталась совершить кругосветный перелет?

Геннадий наклонил голову.

– Кто?

– Амелия Эрхарт, женщина-пилот. Знаменитая женщина, которая пропала без вести во время своего кругосветного перелета в 1937 году.

Геннадий молча пялился на нее.

– Конечно же, вы слышали…

– Я никогда не слышал об этой женщине, но не удивлен ее исчезновением. Женщины не могут быть хорошими пилотами, – сказал он таким тоном, словно это было элементарным фактом аэронавтики. Замечание сопровождалось презрительным взмахом руки и чмокающим звуком выпитого чая. Корт успел заметить, как женщина на мгновение сбросила маску восхищения русским пилотом и выказала истинное чувство отвращения.

Но в следующий момент маска вернулась на место.

– Что же, я слышала великолепные отзывы о русских самолетах. И об Ильюшине. Наши самолеты ООН выполняют свою работу, но она довольно скучная. Как вы думаете, могу я посмотреть поближе на ваш замечательный самолет? Не беспокойтесь, я не попытаюсь улететь на нем. Я же тогда пропаду без вести.

Ее дружелюбная улыбка была абсолютно притворной.

Геннадий долго улыбался ей в ответ, но не отвечал. Он слегка пожал плечами, как бы давая понять, что все возможно.

Другие русские задавали ей вопросы на ломаном английском. Замужем ли она, – нет. Откуда она родом, – из Ванкувера. Сколько времени она провела в Судане, – один месяц. Корт не видел обмана в ее ответах. Но он замечал, как она поглядывает на него, вероятно замечая его внимание к ней. Он снова отвернулся.

Они все покупаются на мои слова, кроме загорелого. Он что-то подозревает. Он знает, что я их обманываю.

Элен попробовала многозначительно улыбнуться ему, но он уже отвернулся. В отличие от остальных, он не глазел на нее. Не считая короткой перепалки с Геннадием, он не принимал участия в разговоре, но ей было ясно, что он все слышит. Либо он отлично понимал ее слова, либо делал вид, что это так.

Но более важным, чем тихий мужчина на другом конце стола, был большой самолет в дальнем конце рулежной дорожки. Она должна была поближе увидеть его, сделать одну-две фотографии и каким-то образом получить больше полезной информации об этом рейсе в центр северного Дарфура. По ее предположению, суданская армия уже сейчас могла разгружать самолет.

– Скажите, вы сами разгружаете самолет или это делают сотрудники нефтяной компании?

– Суданцы все сделают, – ответил Геннадий и сразу же добавил: – Разгрузка продолжится еще не менее часа. Мои люди вернутся и помогут им, но я могу остаться здесь и еще немного побеседовать с вами за чаем.