— А течет чрез ту землю великую река, Юконом нареченная, имеет множество речушек в нее впадаемых. А в них золотишка рассыпного много, до многих десятков пудов промывать можно. И еще есть речка Медная, там залежи руд таковых находятся, богатых. И та земля Аляской именуется, самой западной частью Нового Света является, Америкой названной с тех времен, когда гишпанцы туда плавать стали!

— Да откуда мне знать такое, Александр Алексеевич?! Может это лжа голимая и навет? Людишек туда отправлять надо, чтоб сказки эти проверили. Экспедиция необходима, как таковую государь Петр Алексеевна направил в последние годы своего царствования под началом командора Беринга, к землицам камчатским и чукотским.

— Конечно, направим, и средства немалые вложим, и людей подберем. Золото ведь нам до крайности нужно, — с окаменевшим лицом произнес князь Вяземский. И усмехнувшись, добавил негромко:

— А еще в Иркутск отправлю фурьера, чтоб тамошний начальный воевода, времени не теряя, направил по реке Лене отрядец с рудознатцами знающими. И пройдя остроги Киренский и Чечуйский, что у волока на Тунгуску стоит, далее по течению направились, до притока широкого, что с правой стороны в реку сию впадает и Витимом называется. И подниматься по нему долго надлежит, до гор самых. А там на ручьях и речушках також золота много россыпями, мыть его можно легко, да казну государственную, порядком оскудевшую наполнить, и монеты червонные с империалами чеканить постоянно, для чего в Иркутске плавильню открыть. И от китайского коробчатого песка золотого более не зависеть!

— Ты откуда такое ведаешь, князь, — от волнения голос Василия Ивановича захрипел. — Проверить сказки эти нужно немедленно. Губернатору в Тобольск отписать. А если подтвердится, то в Иркутск верных людей немедленно направить, да с Берг-коллегии с ними рудознатцев и мастеров добрых. Сам знаешь, что плохо у нас с золотом!

— Уже отписал письма, пока на галере от Шлиссельбурга плыл. Время было все обдумать.

— Ах, вон оно как получается, — задумчиво протянул Суворов и с подозрением посмотрел на бледного лицом генерал-прокурора Сената. — Иоанн Антонович не сказал тебе, откуда такое ему известно, и почему государь настолько уверен, что сказки эти правдивы?

— Почему не поведал, многое мне рассказал о старых порядках московских, когда в приказах дела десятилетиями пылились, и крысами пожирались. Об Аляске той новгородцам известно было, что не пожелали государю Иоанну Васильевичу служить, и после злосчастной для них шелоньской битвы, на кочах с семействами своими по Студеному морю на восход ушли. А через тридцать лет бумаги отписали, что нашли землицу, золотом богатую, лесом покрытую, и описание таковой дали.

Вяземский остановился и в задумчивости потер пальцем переносицу. А потом тихо добавил:

— Список с той бумаги в последний момент писец тайком сделал, когда грозный царь Иоанн Васильевич с опричным войском Новгород за измену наказывал. Как видишь не зря — утаили там многое, но еще больше, думаю, сгинуло без следа в сгоревших домах.

— Так, — произнес Суворов, моментально уяснив, в чем соль вопроса. И негромко спросил генерал-прокурора:

— А по витимскому золотишку? Тут, наверняка, не сказка в приказ отправленная, а во времена царя Алексея Михайловича дело то уходит? Много всякого люда по сибирской землице с тех времен бродит, властям подчиняться не желая, совершенно от рук отбились.

— Угадал ты. Василий Иванович! Так сам знаешь, сколько у нас после патриарха Никона Беловодье в Сибирь искать отправились. Вот одни такие и набрели на эти места, избушки хотели поставить, да начать золото добывать. Вот только беда случилась — болезнь страшную с собою завезли в те места, да в горячке в муках померли. Но бумагу своим людям отписали, ее потом у одного монаха, что твердо протопопа Аввакума стороны держался, нашли. Но в приказ та попала, и в его недрах бы канула, но человечек их веры на нее набрел и тайком вынес.

— Бывает такое, сам с людишками этими постоянно встречаюсь, хороняки, — усмехнулся Василий Иванович, теперь он стал понимать, как такое вполне заурядное, на первый взгляд, дело произошло, причем опасное для устоев государственных.

Старообрядцы, раскольники!

Везде тайно пропихивали своих прознатцев, связями общины тесными сплетены, гости торговые деньги имеют и сторонникам старой веры помогают и поддерживают. И в приказах своих доброхотов имеют, и в коллегиях — деньги великую власть над людьми имеют.

И вполне им по силам на «безымянного узника выйти». А не через ли поручика Чекина они связь держали, и обо всем, что в державе происходило, царя Иоанна Антоновича тайком осведомляли?! Не от того ли его знания и умения, что имел возможность читать многие книги, что ему в «секретный каземат» тайком собственный надзиратель приносил, присягу тем нарушая злостно, и кары не боясь.

Похоже на истину!

Но тогда заговор гораздо разветвленным выходит, зело тайным, крепким, раз даже из ближнего окружения императрицы на них кто-то работает. И ошибиться здесь никак нельзя, голову потерять моментально можно. Но кто их руку держит, хотелось бы узнать?!

— А еще повелел мне государь Иоанн Антонович животину чудную, что на островах командором Берингом открытых, «морской коровой» именуемую, от хищнического истребления промышленниками нашими, уберечь на будущие времена. Я, поначалу, сильно удивился, сном-духом не ведал. Но час назад доложили — нашелся знающий человек. Вот теперь сам думаю, откуда государь про отчет немчина Стеллера ведает, что описал тщательно впервые эту «корову» чуть ли не двадцать лет тому назад, и бумаги в Сенат и Академию ученым отправил.